Око Мира

Лан и Морейн вновь возглавили идущий быстрой рысью отряд. Ранд не думал, что Морейн сможет удержаться в седле, если лошади пойдут еще быстрее. Найнив нагнала Айз Седай и поскакала с ней рядом, поддерживая ее под локоть. Вскоре, когда отряд пересекал холмы, женщины пошептались, а потом Мудрая пошарила в недрах своего плаща и вручила Морейн маленький пакетик. Та развернула его и проглотила содержимое. Найнив сказала еще что-то, затем отстала и присоединилась к другим двуреченцам, не обращая внимания на их вопросительные взгляды. Ранду показалось, что вопреки обстоятельствам по ее лицу промелькнуло удовлетворенное выражение.

Впрочем, юношу мало интересовало, что там сделала Мудрая. Время от времени он проводил рукой по эфесу меча и всякий раз, ловя себя на этом, в удивлении опускал взор на меч. Вот, значит, на что похожа битва. В памяти у него осталось не много. В голове все смешалось, одни волосатые морды и страх. Страх и жар. Пока длилась схватка, было, казалось, так жарко, как летним знойным полднем. Этого Ранд понять не мог. Ледяной ветер студил бусины пота на его лице и теле.

Ранд оглянулся на друзей. Мэт утирал испарину с лица краем плаща. Перрин, уставившийся вдаль на что-то ему не очень нравящееся, казалось, совершенно не замечал пота, струйками катившегося по лбу.

Холмы тем временем становились все ниже, и местность начала выравниваться, но, вместо того чтобы гнать дальше, Лан остановил отряд. Найнив двинулась было к Морейн, но взгляд Стража остановил ее. Лан и Айз Седай отъехали немного вперед и, тесно сдвинув головы, стали совещаться; судя по жестам Морейн, они спорили. Найнив и Том не сводили с них глаз. Мудрая озабоченно хмурилась, менестрель ворчал себе под нос и замолкал ненадолго, оглядываясь на всхолмье, откуда они прискакали, но остальные старались совсем не смотреть на Морейн и Лана. Кто знает, что выйдет из спора между Стражем и Айз Седай?

Через несколько минут Эгвейн тихонько заговорила с Рандом, бросая беспокойные взгляды на спорящую пару:

— То, что ты кричал троллокам...

Она умолкла, словно не зная, как продолжить.

— А что такое? — спросил Ранд. Он испытывал легкое смущение — все-таки боевые кличи в самый раз для Стражей; у народа Двуречья они не в обычае, что бы там ни говорила Морейн, но если Эгвейн из-за этого решила над ним подшучивать... — Мэт уже, наверное, раз десять пересказывал то предание.

— И весьма скверно, — обронил Том. Мэт протестующе промычал.

— Как бы он его ни рассказывал, — произнес Ранд, — мы все слышали эту историю не один раз. К тому же что-то же надо было кричать. Я хотел сказать, что именно это нужно делать в такой момент. Ты же слышала Лана.

— И у нас есть на то право, — глубокомысленно добавил Перрин. — Морейн говорит, что мы все происходим от того народа Манетерен. Они сражались с Темным, и мы сражаемся с Темным. Это и дает нам право.

Эгвейн фыркнула, словно демонстрируя, что она об этом думает.

— Я говорила не об этом. Что... что это такое ты кричал, Мэт?

Мэт смущенно пожал плечами:

— Я не помню. — Он обвел спутников настороженным взглядом: — Да, не помню. Все как в тумане. Я не знаю ни что это такое, ни откуда это взялось, ни что это означает. — Он усмехнулся, как бы осуждая себя. — Думаю, это вообще ничего не значит.

— Я... я думаю, значит, — медленно сказала Эгвейн. — Когда ты крикнул, мне показалось — только на миг, — что я поняла тебя. Но сейчас все пропало. — Девушка вздохнула и махнула рукой. — Может, ты и прав. Странно, что ты вообразил такое в тот момент, а?

— Карай ан Калдазар, — сказала Морейн. Все обернулись и уставились на нее. — Карай ан Эллисанде. Ал Эллисанде. За честь Красного Орла. За честь Розы Солнца. Роза Солнца. Древний боевой клич Манетерен и боевой клич их последнего короля. Розой Солнца называли Элдрин. — Улыбка Морейн предназначалась обоим — и Эгвейн, и Мэту, хотя ее внимательный взгляд задержался, может, на миг дольше на нем, чем на ней. — В Двуречье все еще сильна кровь рода Арада. Древняя кровь поет до сих пор.

Мэт и Эгвейн взглянули друг на друга, а остальные смотрели на них. Глаза Эгвейн были широко раскрыты, а губы растягивались в улыбке, которую девушка пыталась сдержать, словно не чувствовала уверенности в том, как отнестись к разговору о древней крови. Мэт же был уверен, если судить по его насупленным бровям и хмурому лицу.

У Ранда мелькнула мысль, что он знает, о чем думает Мэт. О том же, о чем думал он сам. Если Мэт — потомок древних королей Манетерен, то, может, троллоки на самом-то деле явились за ним, а не за ними троими. От этой мысли Ранду стало стыдно. Щеки юноши зарделись, а когда он уловил виноватое выражение на лице Перрина, то понял, что и тому пришла на ум такая же мысль.

— Не могу сказать, что мне доводилось раньше слышать нечто подобное, — произнес Том спустя минуту-другую. Он встряхнулся и заговорил резким тоном: — В другое время я мог бы даже сложить об этом историю, но прямо сейчас... Вы намерены оставаться здесь до исхода дня, Айз Седай?