Око Мира

Все громче становились просьбы рассказать о новостях, но Фейн не торопился, перекладывая какие-то предметы у сиденья, пока напряженное ожидание толпы не достигло такого накала, к которому он стремился. Лишь Совет хранил молчание, в соответствии с достоинством, приличествующим его положению, только облако табачного дыма выдавало нетерпение членов Совета.

Ранд и Мэт втиснулись в толпу, подбираясь к фургону как можно ближе. Ранд наверняка бы застрял на полпути, не вцепись ему в рукав Мэт, который и вытянул его прямо за спины членов Совета.

— Я уж подумал, что ты весь Праздник проторчишь на ферме, — перекрывая гам, выкрикнул Перрин Айбара. На полголовы ниже Ранда, курчавый подмастерье кузнеца был коренастым, с широкой грудью, словно полтора человека в обхвате, с могучими, под стать самому мастеру Лухану, плечами и руками. Перрин легко бы протолкался через столпотворение, но это было не в его характере. Он пробирался между людьми с осторожностью, не забывая извиняться, хотя на него вряд ли кто обращал внимание — оно целиком было отдано торговцу. Но Перрин все равно извинялся и старался никого не толкнуть, когда прокладывал себе дорогу сквозь толпу к Ранду и Мэту. — Представляете, — сказал он, когда наконец добрался до них, — Бэл Тайн и торговец, оба вместе. Держу пари, что и фейерверк будет.

— Да ты и четверти всего не знаешь, — засмеялся Мэт.

Перрин подозрительно оглядел его, затем вопросительно посмотрел на Ранда.

— Это верно! — крикнул Ранд, затем взмахнул рукой на увеличивающуюся толпу и гаркнул во весь голос: — Потом! Я объясню все позже... Потом, я сказал!

В этот же миг Падан Фейн поднялся с сиденья фургона, и толпа сразу притихла. Последние слова Ранда громом прокатились в полнейшей тишине, застигнув торговца с поднятой рукой, в драматической позе и с открытым ртом. Все изумленно воззрились на Ранда. Костлявый низенький человек в фургоне, который уже приготовился своими первыми словами приковать к себе все взоры, пронзил Ранда колючим, испытующим взглядом.

Ранд вспыхнул, ему страшно захотелось стать ростом с Ивина, чтобы не возвышаться над толпой. К тому же его приятели неловко подались в сторону. Всего год прошел с тех пор, как Фейн впервые стал признавать их за мужчин. Обычно у Фейна не находилось времени для кого-то чересчур юного, чтобы купить у него какой-нибудь товар по хорошей цене. Ранд надеялся, что в глазах торговца он не скатится вновь до уровня детишек.

Громко откашлявшись, Фейн одернул тяжелый плащ.

— Нет, не потом, — заявил торжественно торговец, снова воздев руку. — Сейчас я расскажу вам. — Широким движением руки он словно разбрасывал слова над толпой. — Вы думаете, что у вас, в Двуречье, беды, разве не так? Что ж, во всем мире беды: от Великого Запустения и к югу, до Моря Штормов, от Океана Арит на западе до Айильской Пустыни на востоке. И даже дальше. Зима оказалась куда более жестокой, чем вы даже можете вообразить, такой холодной, что от мороза у вас кровь стыла в жилах и трещали кости? Да-а! Зима оказалась холодной и жестокой везде. В Пограничных Землях вашу зиму назвали бы весной. Но, весна не приходит, говорите вы? Волки убивают ваших овец? Наверно, волки нападали и на людей? Дела обстоят именно так? А теперь вот что. Весна запаздывает везде. Везде волки, алчущие любой плоти, в которую можно впиться клыками, будь то овца, корова или человек. Но есть вещи похуже, чем волки или зима. Есть те, кто был бы рад, если б ему грозили только ваши маленькие неприятности.

Падан Фейн сделал драматическую паузу.

— Что может быть хуже волков, убивающих овец и людей? — спросил громко Кенн Буйе. Остальные согласно загудели.

— Люди, убивающие людей! — откликнулся торговец зловещим тоном. Его ответ вызвал потрясенный шепот, который стал явственнее, когда он продолжил. — Я хочу сказать, что это — война. В Гэалдане — война, война и безумие. Снег в Лесу Даллин красен от людской крови. Воронами и криками воронов полно небо. Армии идут к Гэалдану. Государства, великие рода и великие мужи посылают солдат на бой.

— Война? — Язык мастера ал'Вира с трудом справился с непривычным словом. В Двуречье никто никогда не имел ничего общего с войной. — Почему они затеяли войну?

Фейн ухмыльнулся, и у Ранда появилось чувство, что тот насмехается над жителями деревни, отрезанной от мира, и над их неведением. Торговец склонился к мастеру ал'Виру, словно бы желая поделиться с ним некоей тайной, но шепот его, предназначенный не только мэру, был услышан всеми:

— Поднят стяг Дракона, и собираются войска, чтобы выступить против него. Или поддержать его.

Один долгий вздох пронесся над всеми собравшимися, и Ранд невольно вздрогнул.

— Дракон! — застонал кто-то. — Темный свободен и в Гэалдане!

— Не Темный, — прорычал Харал Лухан. — Дракон — это не Темный. И вообще, это — Лжедракон!

— Давайте послушаем, что скажет мастер Фейн, — повысил голос мэр, но не так-то просто оказалось утихомирить всех. Со всех сторон кричали люди, мужчины и женщины, стараясь перекричать друг друга.

— Ничем не лучше Темного!

— Мир-то Дракон разломал?