Око Сатаны

— Вот-вот, именно так и будет! — закричал он. — Только молиться они и горазды. Ну а с моей стороны, — Паук занес для удара свою огромную руку, — будет вот так!

Хрясь! Первый же удар пудового кулака в челюсть лишил Алексея сознания. Ну а второго удара уже не последовало. Паук схватил начавшего заваливаться вбок Трэша под руки и поднял его высоко в воздух над собой. В следующий миг он сменил хват, вцепившись левой рукой в воротник Трэшевой робы, а правой — в штанину его брюк. Потом громила резко присел, выбросив вперед ногу, согнутую в колене. Именно на это колено он и обрушил с размаху бесчувственное тело нокаутированной жертвы. Несколько десятков человек (хоть все они и были законченными негодяями) невольно вздрогнули, услышав, как хрустнул сломанный позвоночник. Глаза Алексея Пименова, прозванного Трэшем за привычки, шокирующие даже сатанистов[7], больше никогда не открылись.

— Вот что будет с каждым, кто осмелится встать на пути у нас — адептов Сатаны! — взревел Паук, швыряя труп Пименова в тюремную пыль. — Бей своих, чтоб чужие боялись! Идемте в барак!

Сатанисты начали расходиться. Двое «петухов», подхватив под руки своего мертвого «коллегу», потащили его к бараку, прикидываясь, будто ведут больного или пьяного человека. О том, что делать с мертвецом, никто особо не беспокоился — уже не раз такие вот случайные жертвы внутренних разборок группировки сатанистов разделывались и жарились в бойлерной на угощение «козлиному» корпусу.

Глава 30 Жаркая схватка

Стоя на твердом дощатом полу арены тюремного Колизея, Николай с ненавистью вглядывался в лицо человека, стоявшего напротив, в нескольких метрах от него. С другой стороны, чуть поодаль, свистела, улюлюкала и хлопала в ладоши толпа охочих до развлечений зеков. Но на них Ветрову было сейчас наплевать, даже несмотря на то, что среди этой толпы находились его друзья и наставники.

А лицо замершего напротив в боевой стойке Паука выражало еще большую ненависть. Лидер сатанистов смотрел на Николая так, словно тот был воплощением всего самого скверного, что только есть на Земле. Как если бы он убил семью Паука или изнасиловал его невесту… Подумав об этом, Николай заскрежетал зубами — ведь это как раз такие ублюдки, как Паук, сотворили такое с его собственной жизнью! И после этого гад еще смеет так смотреть на него?!

Николаю пришлось приложить невероятное волевое усилие, чтоб не броситься на лысого амбала еще до того, как прозвучит сигнал к началу боя.

«Господи всемогущий, помоги мне одолеть окаянного злодея!», — про себя произнес Ветер, не отрывая пристального взгляда от искаженной гримасой дьявольской злобы физиономии Паука.

— Ну что, Царь, как думаешь, кто сегодня победит? — спросил у смотрящего колонии один из его пристяжных, Гриша Самосвал. — Я на Ветра поставил, — сообщил он, не дожидаясь ответа.

— Ну и дурак, — флегматично произнес авторитет, закину в рот пригоршню насвая. — Паук еще никогда не проигрывал. Хоть и мудак он, а я в него верю. Так чего же деньги зря переводить?

— Не пора ли уже начинать? — поинтересовался еще один зек из свиты смотрящего, Жека Шерстяной.

— А что, уже все собрались? — так же невозмутимо спросил Царь.

— Ну, цвет нации уже давно в сборе, — пожав плечами, хохотнул Шерстяной. — А остальные нам до параши.

— Раз так, тогда, пожалуй, можно и начать, — слегка привстав, Вова Царь трижды хлопнул в ладоши, подавая сигнал местному конферансье, который, в свою очередь, должен был дать отмашку застывшим наизготовку бойцам.

— Уважаемые господа! — провозгласил, вскарабкавшись на край помоста, забавный низкорослый толстячок. Этот персонаж был известен в колонии как Пингвин, но, несмотря на столь сомнительное прозвище, «петухом» он не был. — И, разумеется, неуважаемые дамы! Куда же мы без вас? — издевательски усмехнувшись, Пингвин помахал рукой сидевшим в самых дальних рядах «опущенным». От пошлой шутки по рядам пробежала волна хохота. Лишь сами «петухи» недовольно забормотали.

— Мы с вами собрались здесь сегодня вечером, чтоб стать свидетелями поистине невероятного события, — продолжил Пингвин. — Легендарный Коля Ветер, о подвигах которого на воле все так наслышаны, и которого мы так долго ждали в нашем Колизее, наконец-то соблаговолил подняться на арену! Поприветствуем!

По залу пронесся шквал аплодисментов. Не хлопали в ладоши только сатанисты.

— Ветру противостоит один из наших чемпионов, — переведя дыхание, снова затараторил Пингвин, — а если принимать во внимание количество загубленных им на арене жизней, то, пожалуй, и абсолютный чемпион. В каких-то особенных представлениях он не нуждается, ведь вы и так его прекрасно знаете. Паук, товарищи сидельцы!

И снова аплодисменты. Но на этот раз не столь обильные и гулкие, ибо Паука приветствовал лишь тот сектор, в котором расположились дьяволопоклонники.