Око шторма

Неужели это конец. Смерть, которая всегда поджидает невовремя зазевавшегося сталкера, и которой даже в Зоне все равно кто ты. А почему я тогда никакого света в конце тоннеля, ну там поющих голосов и душ умерших не вижу, а слышу какой-то спор? Да и свое тело ощущаю, но почему-то не только под грудой обломков в искореженной броне а еще и под одеялом да еще и на матрасе: ну будто где-нибудь «за кордоном» просыпаюсь. Стоп, спор. Уж не о моей ли судьбе тут спорят: ну на предмет количества и качества грехов, по которым меня могут определить либо куда-нибудь сюда, либо вообще обратно. Короче, стоит прислушаться. А вот глаза открывать рано.

- Только нервно-паралитический газ. И слушать больше ничего не хочу. Это самое действенное и надежное средство. Хоть кого свалит». Судя по тембру и интонациям, голос принадлежал молодому человеку лет двадцати пяти. Для себя я его определил просто как «юноша».

-Никакого НПГ, абсолютно исключено. Говорю Вам - он не подействует. Только зря время и гранаты потратим. Нет, подкрасться сзади и оглушить. Желательно прикладом – это, голубчик вы мой, на всех подействует.

По интонациям этот голос принадлежал довольно пожилому человеку, называющему зеленую молодежь на Вы. Определю как «Интеллигент».

- Профессор, ну Вы же умный человек, а вот предлагаете совершенно бандитские методы. Вот Вы когда-нибудь били человека прикладом по голове, да еще в затылок. Хм, или по затылку? А, неважно. Так что, били? Головой качаете, конечно же, нет. И я нет. Денис вот - тоже нет. Убьем мы их и совершенно ничего этим не достигнем.

Далее «юноша» сбивчиво и неразборчиво принялся излагать что-то еще, звучат фразы «чистота эксперимента», «скоро прилетит…», «просто необходимо».

Дальше они снова громко заспорили.

- Нет, ну почему нельзя газом? Просто и эффективно. Вот объясните.

- Ну не подействует он на них, голубчик. Ну сколько повторять. Ни на кого здесь не действует, а вот на них, видите ли, должен. Ладно, не хотите оглушать, пожалуйста. Вот надежное средство, всего один укол и готово, только свяжите обязательно, вдруг очнется.

- Никогда. Я на такое больше не поведусь. В первый раз Вы ведь тоже так говорили, а я еле ноги унес.

- Ну, кто же во всем, да, голубчик, во всем развитом мире знал, что у них такой метаболизм, и пятьсот миллиграммов дуолибриума для них только стимулятор, на первой стадии вызывающий временный ступор. А здесь я просто уверен, что метаболизм идентичен нашему. И потом, это замечательное средство, между прочим, исключительно моей разработки, подействовало бы и в первом случае. Если бы Вы более умело действовали…

- Профессор, Вы и тогда так говорили. А у меня до сих пор рука болит. Может, он мне ее вообще сломал.

- Да нет там никакого перелома. Вам просто не хочется заниматься серьезной наукой…

Дальнейшее развитие спора было прервано истошным визгом где-то справа. Моя рука рефлекторно потянулась куда-то в изголовье, нащупала будильник (а это был именно он) и выключила его. Так, похоже что это все-таки не тот свет. Осмелев, открываю глаза и вижу, что лежу на самой натуральной кровати в крохотном полутемном помещеньице 2х2, где, кроме еще одной такой же кровати напротив и общего шкафчика, больше нет ничего. Окон нет, на потолке малюсенькая лампочка ватт на двадцать. Где это я? На бункер похоже. И что там за гангстеры с высшим образованием спорят? Интересно, надо разобраться. В шкафчике одежда: белый халат, белая рубашка, белые брюки. Я что, в больнице? Вот уж не думал, что в Зоне больницы есть. А может я и не в Зоне? Да как я тут вообще очутился? Только что спасался от обстрела, с жизнью прощался, а теперь примеряю белый халат. Надо срочно разобраться. На ходу одеваюсь и пулей вылетаю в коридорчик.

- О, Денис. С добрым утром. Мы Вас, наверно, разбудили. Тут у нас маленький спор вышел.

Голос интеллигента принадлежал не много ни мало самому известному скупщику редких артефактов на территории Зоны, параллельно - светилу мировой и отечественной науки Вильямину Николаевичу Сахарову, которого я не раз посещал, сбывая нажитые честным трудом артефакты. По всей видимости, напротив него стоял и «юноша» - неивестный мне молодой человек лет двадцати пяти, коротко стриженый блондин с горящими то ли от жаркого спора, то ли от неукротимой жизненной энергии голубыми глазами на веселом жизнерадостном лице энтузиаста времен освоения целины.

- Вот Вы как думаете, чем их брать-то: метким выстрелом дуолибриумома из инъектора, нервнопаралитическим газом, а может вообще просто прикладом по голове? – обратился явно ожидая ответа Сахаров.

Интересно о ком это он, или о чем. Надо как-то выпутываться. И подостойнее. Кажется, сообразил как.

- Давайте вернемся еще раз к постановке проблемы, коллеги, оценим, так сказать, вводные данные. Вдруг мы зависли над решением какой-либо второстепенной задачи и уклонились, так сказать, от основного русла задания. Что надо сделать? – нашелся я и изготовился слушать.