Око силы. Четвертая трилогия (СИ)

У каждого такое бывает. Кажется, и у него, бывшего старшего оперуполномоченного ВЧК Леонида Пантёлкина, именно такой случай подоспел, крайний самый. Значит, настало время.

Гвардию — в огонь!

3

— Ольга Вячеславовна! Вам по городскому звонят. Какой-то Касимов. Соединить?

Зотова, оторвав взгляд от бумаг, затушила окурок в пепельнице, взялась за тяжелую черную трубку.

— Угу. И чай заварите, товарищ Бодрова. С мятой, а то в горле пересохло.

Хорошо быть начальником! Кабинет чуть не с площадь размером, три аппарата на столе, один другого страшнее, чернильница старой бронзы, хоть сейчас в музей, карандашей столько, что на целый класс хватит. Еще и обслуга полагается: и чай заварят, и даже кофе. А главное, бумаги принесут, чтобы резолюции ставить. Одна бумага, вторая, сотая… двухсотая. Вчера, сегодня, завтра, послезавтра, бумаги, бумаги, бумаги.

Застрелиться, что ли?

— Алло? Касимов, ты? Ты спрашиваю?

В трубке щелкнуло, зашипело.

— Товарищ Зотова?

— А ты кого ждал? — восхитилась кавалерист-девица. — Отыскался, понимаешь, след Тарасов. Фрукт ты, Касимов, овощ даже. Куда пропал? Родион Геннадьевич о тебе спрашивал, ты и к нему не заходишь.

В трубке шипение, фразу разрубило на части, разорвало на слова и слоги.

— …Фамилии… имена… не надо… помина… позвоню… встретиться…

Бывший замкомэск подула в мембрану, поморщилась. Аппарат, что ли сменить? В Общем отделе, говорят, чехословацкие поставили. Легкие, удобные и шипят редко.

— Все ясно, — прохрипела, — Враг подслушивает, утроенная бдительность. Эй, товарищ Касимов, ты еще там?

— Здесь, — четко и ясно доложила трубка. — Я, товарищ Зотова, никуда не пропадал, я в отпуск ездил. Встретимся мы с тобой там, где «фонды», время чуток позже подскажу. А кто меня еще спрашивал?

Ольга на миг задумалась.

— Обращался кто-то с неделю назад, а кто, не упомню уже. Насчет «фондов» поняла, а ты мне вот в чем помоги. Ты же знаешь, контуженная я, шарики у меня за ролики заскакивают…

Трубка попыталась возразить, но кавалерист-девица только поморщилась:

— Не спорь, не тебя же в психбольнице держали. Вспомнить никак не могу. Вроде был у нас с тобой разговор, серьезный очень. Ты еще про какую-то справедливую войну говорил. И еще про себя, что-то очень важное, только забыла. Напомни, будь другом!

Зотова хотела добавить про странную открытку с «Happy New Year!» и датой из следующего столетия, но вовремя прикусила язык. А вдруг и в самом деле подслушивают?

— Касимов, алло?

Трубка молчала. Наконец чей-то голос, чужой, но одновременно странно знакомый негромко, словно раздумывая, произнес.

— Я сказал вам, Ольга Вячеславовна: «Присоединяйтесь к нам, это будет справедливая война!» Хорошо, что вы начали вспоминать, но торопить пока не стану. Если что, вам подскажут. И еще… В письме будет моя фамилия и еще одно слово. Слово — по-французски…

— В каком письме? — поразилась Ольга, но в трубке уже гудел отбой. Кавалерист-девица осторожно положила ее на рычаг и только после этого от души чертыхнулась. Объяснил, называется! И почему голос не такой, почему на «вы»? Их там что, двое?

Насчет «слова» все-таки догадалась. «Слово» по-французски — «mot», но можно сказать и «parole».

— Чай, Ольга Вячеславовна…

На стол мягко приземлился поднос. Привычный аромат мяты, горка желтого сахара, стакан в серебряном подстаканнике с чеканными листьями.

Заведующий Техсектора ЦК РКП(б) хрипло вздохнула:

— Товарищ Бодрова! Просила я тебя это барство из драгметалла подальше убрать. Тащи кружку, и не одну, а две. Договорились же, что чай вместе пьем, если начальство не пожалует. А то не чаепитие выходит, а сплошной, я тебе скажу, Термидор.

* * *

Новую заведующую сектором «Старухой» уже не величали. Из всех новоназначенных в последние месяцы Ольга была самой молодой, и прежняя кличка быстро отпала, словно хвост у неосторожной ящерицы. Новая, увы, оказалась ничем не лучше.

Селедка!

На этот раз бывший замкомэск даже не возмутилась. Поглядела в зеркало, вздохнула горько. Она и есть, только без хвоста. Народ, он не слепой, в самый корень зрит.

Одно хорошо — прозвище сверху навязли, так сказать, в приказном порядке, сектор же кавалерист-девица формировала сама. Пришлось много ругаться, стучать в начальственные двери, даже проситься на прием к самому товарищу Каменеву. Зотова перессорилась со всем кадровым отделом, но своего все-таки добилась. Вместо румяной комсомолии, в сектор, как и когда-то в Техгруппу, набрали инвалидов войны. Которые с руками и ногами работу себе найдут, даже если месяц-другой поголодать придется. А тех, кого чуть не в клочья порвало, куда? На мыловарню по партийной путевке?