Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы

Венцлав, достав из ящика стола карту, стал ее разглядывать. Степа подошел поближе. Вдвоем они отыскали горный хребет Сайхен, затем Косухин достаточно предположительно указал место авиабазы – читать карты он был не мастак.

– Уйдут! – Венцлав закусил губу. – Уйдут, товарищ Косухин! Там наших нет – а вдогонку не успеем… Или успеем, а?

– Можно, – решительно заявил Степа. – Ежели наперерез.

– Зимой?

– Если на лыжах, дойду, – подтвердил Косухин. – Да мне и до Сайхена идти не надо, я их, гадов, на полпути встречу! Места знакомые…

Венцлав минуту-другую молча смотрел на карту, затем постучал пальцами по столу, и решительно кивнул:

– Хорошо. Подберите нескольких человек и будьте готовы к завтрашнему утру. Сегодня к вечеру я буду знать, живы они или нет. И если да – действуйте… А я тоже что-нибудь придумаю.

– Ага! А если я перехвачу их, тогда чего? Всех брать живыми?

– Как получится, – пожал плечами командир 305-го. – Но Лебедева и эту Берг – обязательно. Последнее вам наверняка будет не трудно…

Степан вспыхнул, но смолчал, поспешив покинуть ставший почему-то таким неуютным кабинет. В голове у Косухина все смешалось. Зачем белым гадам физики? Куда это они могут летать? Неужели колчаковское золото так далеко?

Степа еще раз вспомнил места, через которые придется идти. Летом местность была непроходимой – страшные комариные топи отрезали дорогу на Сайхен. Но зимой местные кержаки свободно ездили через замерзшие болота на санях. Если каким-то чудом уцелевшие беляки решат ехать этим путем, на лыжах догнать их невозможно. Но Степа неплохо знал короткую дорогу через горы, по которой не раз ходил с повстанцами этой осенью. Она вела как раз к предгорьям Сайхена. И где-то там беглецов можно будет встретить.

Между тем в тюрьме стоял шум – товарищ Чудов с триумфом доставил с вокзала пленного адмирала и теперь водворял его в камеру смертников. Это занятие настолько увлекло Прова Самсоновича, что подступиться к нему было совершенно невозможно. Степа и не пытался, он искал Федоровича.

Ему повезло – глава Политцентра оказался тут же. Выслушав просьбу Косухина выделить пятерых человек из числа его черемховцев, он вначале удивился, а затем решительно отказал, заявив, что в Иркутске каждый штык на счету. Пришлось настаивать, намекнув на крайнюю революционную необходимости поимки белых гадов, пытающихся уйти по тайге к Сайхену.

– С ума сошли, товарищ Косухин! – решительно заявил вражина-Федорович, выслушав Степин план. – Я эти места помню. Погибнете ни за чих собачий! Вы что, юноша, в снегу ночевать будете?

На «юношу» Косухин смертельно обиделся, но ссориться не стал, пояснив оппортунисту-эсеру, что знает по пути несколько сторожек и охотничьих домиков, а в крайнем случае переночует и у костра. Степе это было не впервой.

Федорович пожал плечами, обозвал Степу каким-то «бойскаутом», но в конце концов согласился, начертав на клочке бумаги соответствующий приказ. Довольный Косухин хотел уже идти за ребятами, но Федорович остановил его.

– Погодите! Вы доверяете этому… Венцлаву?

Степа возмутился. Правда, возмущение его было не совсем искренним. Командир 305-го с каждым днем казался все более подозрительным, но не с эсеровским же двурушником обсуждать сугубо внутрипартийные проблемы!

– Здесь Венцлава помнят, – продолжал Федорович. – Лет двадцать назад его искала полиция по всей Сибири…

Косухин тут же почувствовал истинную гордость за товарища по партии. Выходит, еще в те давние времена товарищ Венцлав давал жару проклятому царизму!

– Его искали не за политику, – понял Степу вражина-Федорович. – Он был разбойник, один из самых страшных во всей Сибири…

– Котовский был тоже разбойник, чердынь-калуга! – не сдавался Косухин. – А сейчас на всей Украине первый красный кавалерист!..

– Он не просто разбойник, – спокойно, но твердо перебил Федорович. – Венцлав убивал людей и, говорят, съедал их вместе со своими бандитами. На него завели дело за то, что он выкапывал трупы на кладбище…

– Что?! – Степа вспомнил генерала Ирмана.

– Его обвиняли в каких-то тайных культах, чуть ли не в жертвоприношениях… В общем, я очень удивился, когда наши союзники-большевики приняли его в партию и даже, кажется, поручали что-то важное…

– А, может, это и не он был вовсе, – неуверенно предположил Косухин. – Мало ли Венцлавов?

– А он и не был Венцлавом. Звали его тогда Славка Волков. Да только он это – уже несколько человек признали… Так что, не верьте ему, товарищ Косухин. Говорят, тех, кто служил ему, Славка Волков опаивал каким-то зельем, чтобы себя не помнили, и посылал на верную смерть…