Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы

К Косухину подошел один из офицеров – худой, как щепка штабс-капитан с солдатским Георгием на шинели. Степа, мысленно отметил всю нелепость подобного обращения, но протестовать не стал.

– Прошу не считать меня паникером, но, по-моему, нас обходят. С севера, там где озеро – минные поля. Уже минут пятнадцать там что-то взрывается. Вначале думал, снаряды, но потом понял: мины. Они расчищают проход.

– Ясно…

О подобной возможности Косухин подумал сразу, но очень надеялся, что неведомый ему генерал Мо по своей ограниченной классовой сущности не окажется столь сообразительным.

– Сейчас разрывы стихли, – закончил офицер. – Вы, как я понял, воевали, господин комиссар, так что оценивайте сами…

Степа кивнул, думая уже о другом. Через несколько минут отряд будет отрезан со всех сторон. Тем, кто на полигоне, помочь уже нечем. Косухин вспомнил о Наташе, но понадеялся, что у тех, кто остался в рубке, будет какой-нибудь транспорт, дабы вовремя уехать.

«А если нет? – вдруг подумал Косухин. – Если Наташе нельзя уходить?»

– Подготовиться к отходу! – крикнул Степа, хлопая себя по карманам в поисках патронов. У него был карабин, две обоймы и револьвер. На короткий бой хватит, а большего и не требовалось.

Приказа ждали. Вещевые мешки были уже за плечами, солдаты привычно разбивались по взводам, откуда-то вынырнул Гаврилов, но увидев Степу, поспешил убраться подальше. Косухин отправил прапорщика Остроумова к грузовику, приказав немедленно уезжать на условленное место встречи, напомнил офицерам и членам «штаба» маршрут – и вдруг понял, что сам уходить не должен. Там, где еще недавно стоял «Мономах», оставались люди. Там была Наташа. Степа медлил, солдаты нетерпеливо переглядывались, и вдруг по траншее прошелестело: «Обошли!». Косухин выглядел из окопа и увидел, как с севера, отрезая путь на полигон, быстро движется ровная густая цепь.

Времени не оставалось.

– Уходите! Все! Все!

Убедившись, что его поняли правильно, Косухин отступил в боковой ход сообщения, пропуская пробегавших мимо него солдат. О нем не забыли – то и дело окликали, советуя поторопиться, но Косухин лишь качал головой. Наконец, по окопу проскочил последний – арьергардный – взвод. Мелькнула перепуганная физиономия Гаврилова.

– Товарищ комиссар! Скоре-е-е!

– Уходите, товарищ Гаврилов, – отвернулся Степа. – Мне на полигон надо…

– А-а!… – изумленно протянул фельдфебель, но вступать в разговор не стал, решив, что комиссарам по должности положено совершать нелепые, но героические поступки.

«Все, – понял Степа. – Пора!…»

Он выглянул из траншеи. Китайцы на холмах по-прежнему не двигались, еще не зная, что отряд покинул позицию. Но те, что шли от озера, уже разворачивались, окружая полигон.

– Айда!

Косухин скинул шинель, схватил карабин за цевье и выскочил из окопа. Он ожидал выстрелов в спину, но китайцы молчали, не принимая одинокого русского за достойную цель. Степа мельком пожалел, что на нем тяжелые унты, и рванул туда, где дымилась стартовая площадка.

Глава 12. При попытке к бегству

Пулемет поставили прямо перед входом в рубку. Место было удобное – простреливалось не только пространство перед бункером, но и подходы к домику, где находился главный взрыватель. Правда, напарник Арцеулова – пожилой подполковник, которого, как выяснилось, звали Сергеем Георгиевичем – имел о пулемете чисто теоретическое представление, будучи специалистом по радиосвязи. С тринадцатого года Сергей Георгиевич находился на Челкеле, руководя сооружением сердца полигона – рубки управления. О фронтовой прозе, включая зарядку лент в «Максим», ему узнать не довелось. Пришлось капитану проводить занятие, посвященное обязанностям второго номера пулеметного расчета. Лишь на минуту Арцеулов отлучился, спустившись в рубку. Берг сидела у светящегося огоньками пульта и, не отрывая глаз, следила за табло, на котором высвечивалась странная неровная линия. На вопрос Ростислава она коротко бросила: «Еще нет».

Итак, приходилось ждать. Более того, Ростислав помнил что, на мотоцикле подполковника смогут уехать лишь двое. Так что в любом случае спешить было некуда…

Закончив разъяснения и проведя короткую проверку усвоенных знаний, капитан, удовлетворенно вздохнув, посадил Сергея Георгиевича за пулемет, а сам решил совершить небольшую рекогносцировку. Он прошел полсотни метров в сторону почерневшей от огня стартовой площадки и огляделся.

Полигон был пуст и тих. Арцеулов настроил взятый у подполковника бинокль, поглядел на север, где проход со стороны озера оставался незащищенным, и тут же опустил тяжелый «цейс». Он не понадобился – даже невооруженным глазом можно было разглядеть наступающие цепи. Оставалось минут десять, столько же можно будет продержаться за пулеметом, а дальше – как выйдет…

Капитан поглядел на восток, но там было тихо. Похоже, краснопузый Косухин все-таки задержал генерала Мо. Арцеулов повернулся, чтобы идти к пулемету, как вдруг заметил бегущего прямо к нему человека – без шинели, зато с карабином, который он то держал в руке, то, на мгновенье остановившись, закидывал за плечи.