Око силы. Первая трилогия. 1920-1921 годы

– Постойте! – Степа вскочил, видя, что все вокруг – пещера, костер, его собеседник – начинает медленно расплываться перед глазами. – Мне бы это… Поговорить!..

– Мы поговорим, но ты должен прийти ко мне сам. Понял меня, Степан? Ты сам придешь ко мне…

– Я? – он еще успел удивиться, прежде чем наступила тишина…

Глава 12. Долг

Арцеулов прибыл к Большому театру ровно в полдень. Теперь Ростислав ничем не походил на щеголеватого командира РККА. Красные нашивки спороты, исчез дорогой кожаный ремень, вместо фуражки голову украшала старая потрепанная шапка. Приобретенная ради подобного случая справка удостоверяла, что «податель сего» является демобилизованным красноармейцем Южного фронта.

Косухина не было. Прошло полчаса, топтаться на оживленном пятачке становилось опасно. Ростислав заставил себя не думать о самом худшем. Оставалось еще завтра, можно было зайти к комиссару Лунину, можно было попытаться – чем черт не шутит! – проникнуть в Главную Крепость…

На следующее утро он уже собирался подцепиться к переполненному трамваю, чтобы ехать в центр, но помешал газетчик. Оборванный мальчишка выкрикивал какие-то нелепости о белогвардейских злодействах. Ростислав развернул «Правду» и понял, что ехать незачем, да и некуда…

…На фотографии, обведенной жирной черной рамкой, красный командир Косухин выглядел странно серьезным, даже суровым. Таким Арцеулов не видел его даже после Тибета. Ростислав быстро пробежал глазами неровные полуслепые строчки. «Зверски убит белогвардейской бандой… легендарного 256-го полка… дважды орденоносец… кандидат в члены ЦК РКП(б)»…

Ниже была статья. Ростислав взглянул на подпись и скривился – под текстом стояла паскудная фамилия Троцкого. Опус назывался «Прощай, товарищ Косухин!». Из статьи можно было узнать, что член РКП(б) с октября 1917 года, один из первых командиров молодой Рабочей и Крестьянской, Степан Иванович Косухин честно выполнял свой партийный долг всюду, куда направляла его Революция. Подлые враги отомстили герою. Они были названы – озверелые недобитки из колчаковских банд во главе с офицером, «прославившимся нечеловеческими зверствами на окровавленных просторах Сибири». Дальше читать Арцеулов не стал. Все стало ясно.

Хотелось завыть, заорать, разрядить револьвер в первого же встреченного комиссара, ворваться на Лубянку с гранатой в руке… Лопоухий веснушчатый Степа выполнил свой долг до конца. Ему, Арцеулову, остается уползти за кордон и портить глаза над табличками с древними письменами – подходящее занятие для никому не нужного инвалида.

…Арцеулов решил ехать прямо на вокзал, но не удержался и вновь развернул проклятую большевистскую газету. Под статьей мерзавца Бронштейна была заметка о том, что похороны товарища Косухина должны состояться завтра, в час дня, на кладбище бывшего Донского монастыря.

Ехать туда было безумием. Его ищут. На Донском кладбище офицера, «прославившегося нечеловеческими зверствами», будут высматривать особо внимательно. Подполковник Арцеулов нужен этой банде – как слишком много знающий свидетель, как идеальный враг, на которого можно списать все – и Берга, и Степу, и деяния 305-го полка в Сибири. Эмоции следовало забыть. Степана опустят в холодную апрельскую землю под людоедские гимны, а он, Слава Арцеулов, поспешит подальше, радуясь, что уцелел. Ехать нельзя! От него этого и ждут, Агасфер и его нелюди прекрасно знают все слабости ненавидимых ими русских интеллигентов. Он закажет панихиду в ближайшей церкви по убиенному рабу Божьему Степану, но на Донском делать нечего. Это попросту ловушка…

Оставалось кружить по Столице, пересаживаясь из трамвая в трамвай. Дважды Ростислав приезжал на вокзал, но каждый раз уезжал оттуда, ругая себя за неуместную чувствительность. Косухин не обрадовался бы, узнав, что белого гада Арцеулова арестовали прямо у его гроба. Ростиславу казалось, что он слышит голос Степы: «Спятил, чердынь-калуга? Уматывай, интеллигент!..»

Ростислав переночевал на Петроградском вокзале, затерявшись в огромной толпе демобилизованных. Оставалось дождаться поезда на Псков. Билет он, как солдат героической РККА, уже получил. Поезд уходил в десять утра. Надо было ехать. Ничего уже не изменить, разве что к худшему, если он, Ростислав Арцеулов, попадет прямо в лапы Светоносного…

…На кладбище Арцеулов приехал без четверти час. Через старые монастырские ворота уже тянулась огромная толпа, у тротуара стояли черные авто, порядок охраняли молчаливые парни с винтовками. К могиле подойти не удалось. Там суетились распорядители, стоял почетный караул из каких-то мордатых в кожаных пальто. Играл оркестр. Апрельское небо хмурилось, начинал накрапывать мелкий дождь…