Око Силы. Третья трилогия. 1991-1992 годы

Вскоре дело пошло веселее. Копченое мясо (бородач пояснил, что это кабанина) оказалось вполне к месту, да и самогон, к удивлению дхара, был не особо мерзким. Постепенно разговорились. Бородач, следуя давнему местному обычаю, не спрашивал Фрола, зачем тот едет в Якшу, и дхар решил рассказать сам, сообщив, правда, лишь о живших в этих краях родственниках, выселенных в годы коллективизации. Желание повидать родину предков не могло вызвать удивление даже у Оюшминальда Савиновича. Подумав, Фрол добавил, что, по слухам, кто-то из его родственников бежал с этапа и ушел в лес. Бородач задумался, а потом уверенно заявил, что слыхал о чем-то подобном. Здесь и вправду в давние годы было несколько сел, где жили то ли старообрядцы, то ли зыряне, бежавшие от ГПУ в лес и жившие там много лет. Он сам однажды видел беглецов и даже говорил с одним из них.

Фрол как бы невзначай упомянул о снежном человеке, и лицо его собеседника сразу же искривилось ухмылкой. По мнению Оюшминальда Савиновича, подобные слухи распускали сами беглецы, чтобы к их убежищу не совались посторонние. Дхар не стал спорить, переведя разговор на проблемы экономических реформ в стране и ваучерной приватизации.

Проблемы были должным образом обсуждены, бутыль наполовину опустела, а Фрол так и не решился задать Оюшминальду Савиновичу самый простой вопрос: кто и почему наградил бородача таким именем. Впрочем, перед сном, укладываясь на разбросанное в углу избушки старое сено, тот, оценив, вероятно, сдержанность своего спутника, сам открыл тайну. Оюшминальдом назвал его отец, комсомольский активист, проводивший в здешних краях коллективизацию. Имя достойному потомку Савина было дано в честь Отто Юльевича ШМидта НА ЛЬДине – будущий Оюшминальд родился как раз после челюскинской эпопеи. Бородач со вздохом сообщил, что несколько раз пытался стать просто Осипом, но в конце концов привык, особенно после одного случая в Сыктывкаре, когда его благодаря имени приняли за шведа. Фрол остался невозмутим, но про себя решил, что имя Фроат, хотя и напоминает, по мнению всезнайки Келюса, что-то иранское, звучит все же не в пример скромнее.

В Якшу прибыли около полудня. Это действительно оказалась небольшая деревенька, окруженная со всех сторон высокими, поросшими лесом холмами. На маленькой полуразвалившейся пристани и на берегу было пусто, слышался лишь собачий лай – четвероногие аборигены на свой лад приветствовало гостей. Пока Оюшминальд Савинович и Фрол крепили катер, откуда-то из-за крайней избы появился и первый двуногий, привлеченный шумом мотора и собачьим концертом. К некоторому удивлению Фрола, это оказался молодой парень без бороды, что смотрелось в этих местах как-то несолидно. Спутник Фрола, однако, отнесся к безбородому весьма уважительно, приветствовав по имени-отчеству, которые дхар, занятый катером, не успел расслышать. Покуда Фрол доставал рюкзак и разминал ноги на поросшем редкой травой берегу, Оюшминальд Савинович и абориген успели обменяться несколькими фразами, после чего безбородый многозначительно поглядел на дхара и, нахмурившись, направился прямо к нему.

Все разъяснилось быстро – безбородый оказался участковым в чине лейтенанта. Паспорт Фрола вновь был изучен самым тщательным образом, после чего лейтенант, оценивающе оглядев гостя, бросил внимательный взгляд на его рюкзак. Фрол забеспокоился: там среди вещей лежал револьвер, а объясняться с местной властью никак не входило в его планы. Наконец участковый, не возвращая паспорта, заявил, что лицо Фрола он уже где-то видел, и потребовал, чтобы «гражданин Соломатин» последовал за ним.

Пришли они не в отделение милиции, которого в Якше не было и в помине, а прямо в дом, где и проживал лейтенант. Участковый извлек из занимавшего пол-избы сундука пачку разыскных объявлений и стал неторопливо пересматривать их, то и дело поглядывая на дхара. Когда эта процедура ничего не дала, лейтенант удивился, но уверенно повторил, что видел уже лицо «гражданина Соломатина», предложив Фролу предъявить документы, которые могли бы дополнительно засвидетельствовать его весьма подозрительную личность.

Документов у Фрола, кроме отданного участковому паспорта, не оказалось, но во внутреннем кармане куртки он внезапно обнаружил небольшую книжечку – орденское удостоверение, которое брал еще перед отъездом в Столицу, чтобы предъявить в военкомате и забыл положить на место. Вид удостоверения весьма удивил бдительного участкового. Осторожно открыв книжечку, он сличил фамилию с паспортом, а затем вдруг хлопнул себя по лбу. Память у лейтенанта была действительно неплохой – он запомнил фотографию в газете, где улыбающийся Фрол демонстрировал журналистам только что полученную от Президента награду.