Око Силы. Третья трилогия. 1991-1992 годы

Лунин, понимая, что гости ничего не знают о событиях последних месяцев, коротко рассказал о том, что произошло. Подробностей он и сам не знал, лишь сообщил, что Фрол пропал, возвращаясь из поездки куда-то на Северный Урал.

…Мик замер, обхватив лицо ладонями. Виктор Ухтомский медленно перекрестился.

– Но кому… – не выдержал Плотников. – Кому он помешал? Господи, ну какие сволочи!

– Он уничтожил скантр, – ответил Келюс, заметив, что Мик и Ухтомский удивленно переглянулись. – Институт Тернема выведен из строя.

– И Второй канал? – быстро спросил Плотников.

– Оба…

– А мы-то строим из себя героев, – вздохнул Виктор. – Ведь это было нашим заданием!..

– Не продолжайте, князь, – перебил Мик. Ухтомский умолк, и Келюс с удивлением понял, что старшим здесь является именно Плотников.

– Он сумел уничтожить скантр, – повторил он. – Как – сам не знаю. Правда, у них осталась какая-то резервная система…

– В Крыму, – кивнул Мик. – Но даже если они сумеют подключиться, мощности на оба канала не хватит.

– Да, – согласился Николай, – у них нет второго такого скантра. Выходит, главное щупальце воин Фроат обрубил…

– Мы сделаем все остальное, – негромко добавил Мик. – Крым – это уже наша забота. Эх, Фрол Афанасьевич!..

– Это и моя забота, – возразил Лунин. – Теперь я уж не отступлю! Но ведь это не все, есть еще что-то, какое-то Око Силы…

– Сначала – Крым, – покачал головой Плотников, и Келюс еще раз с удивлением понял, насколько изменился когда-то беспечный шалопай Мик. – Без резервной системы они ничего не смогут сделать…

Келюс хотел уточнить, кто такие «они», но решил, что еще успеет. Достав из холодильника недопитую бутылку водки, он поставил на стол стопки.

– Я не видел Фрола мертвым, ребята, – начал он, – поэтому не буду его поминать, пока не узнаю наверняка.

– Верно, – согласился Плотников. – Знаете, Николай, до сих пор не верится… Давайте выпьем за другое. Разрешите тост…

Мик встал, глаза его холодно блеснули, он поднял стопку и медленно, внятно выговаривая каждое слово, произнес:

– Я пью за смерть наших врагов! За то, чтобы мы не смели успокаиваться, пока не отомстим. За вашего деда, Николай, за моего прадеда, за Кору… И за Фрола Афанасьевича… Я пью за смерть!

– За смерть, – повторил, вставая Ухтомский.

Келюс ничего не сказал, но тоже встал, молча выпив этот страшный тост.

Они долго сидели за столом, не решаясь заговорить. Наконец, Келюс встал, выключил давно уже исходивший паром чайник и достал заварку.

– Вам покрепче, поручик? – повернулся он к Ухтомскому.

– Покрепче, – согласился тот, – только я уже штабс-капитан. Как раз после госпиталя присвоили…

– Поздравляю! Значит, теперь вы оба – штабс-капитаны?

– Я нет, – улыбнулся Плотников.

– А мне Ольга рассказывала… – удивился Николай.

– Она не ошиблась. Но это было уже давно.

Внезапно Мик распрямил плечи, поднялся и голосом, полным нескрываемой гордости, отчеканил:

– Разрешите представиться, Николай Андреевич. Подполковник Плотников!

– Ого! – поразился Келюс. – Когда успел, бином? Ну, даешь!

Мик, улыбнувшись чуть снисходительно, достал из внутреннего кармана вчетверо сложенную бумагу. Лунин взял ее и осторожно развернул. В глаза бросился странный, непривычный шрифт, давно забытые «яти»…

…В выписке из приказа по Вооруженным Силам Юга России сообщалось, что за выдающиеся заслуги в деле борьбы с большевизмом капитану Плотникову Михаилу Николаевичу присваивается внеочередное звание подполковника.

Приказ подписал главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин.

Книга девятая. Когорта

Глава 1. Бегство

Лестница подъезда казалась бесконечной – серая, давно не метеная, она тянулась от пролета к пролету долгими рядами ступеней. Огромный дом довоенной постройки знал когда-то лучшие времена, теперь же в этих обветшалых, насквозь пропитанных едкой пылью стенах явственно чувствовался дух разрушения и распада.

Мик одолел первые пролеты легко, почти бегом, но недвижный сырой воздух подъезда, такой неожиданный после раскаленной августовским солнцем улицы, заставил поневоле замедлить шаг. Плотников пошел не спеша, разглядывая лопнувшую черную кожу квартирных дверей. Многочисленные таблички с указаниями количества звонков безошибочно свидетельствовали, что он оказался в царстве коммуналок. Плотников вздохнул. Подъезд навевал невеселые мысли, да и повод, заставивший его бросить все дела, был не из приятных. Давний друг семьи, бывший доцент университета Ростислав Говоруха позвонил, прося срочно его навестить. В иной раз Плотников, возможно, и отклонил бы просьбу старика, ибо забот у Мика было предостаточно, но пришлось идти – Ростислав Вадимович умирал. Мик знал старого Говоруху с самого детства, и теперь, поднимаясь по пыльной лестнице на седьмой этаж, чувствовал, как у него начинает щемить сердце.