Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы

– Я пригласил вас сюда не только из-за этого, – помолчав, продолжал Флавий. – Ника, вам надо скрыться. Немедленно, сейчас...

– Что?!

– Они заинтересовались вами, и очень серьезно. Это как-то связано с Орфеем...

Виктория Николаевна ответила не сразу. Вначале надо было осознать, привыкнуть. Выходит, самое страшное еще не наступило? Скрыться – куда? Уехать из Столицы не так сложно, но ее найдут и в Питере у тетки, и в Тамбове у двоюродной сестры...

– Если вы согласны, мы сейчас заведем мотор и отправимся туда, где вы будете в полной безопасности.

Это прозвучало настолько просто, что Виктория Николаевна невольно улыбнулась:

– А разве такое возможно? «От их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей»?

Флавий улыбнулся в ответ – весело и немного озорно:

– Да, Ника. В свое время Орфей просил защитить вас. Мы держим слово... У вас остались дома какие-нибудь бумаги, вещи?

Ника чуть не рассмеялась. Вещи? У нее дома полно вещей, почти все – дорогие, ценные, платьями можно набить несколько чемоданов. Драгоценности, оставшиеся от матери, золотые безделушки, подаренные мужем... А ее угораздило выйти в город, надев старое пальто, которое Наташа, их домработница, как раз собиралась отдать старьевщику!

– Нет, ничего у меня там не осталось. Бумаги я давно сожгла...

– Хорошо... – Флавий задумался. – Вашему мужу, мне кажется, ничего не будет грозить. Он ведь личный пилот Сталина?

– Он мне уже не муж...

Флавий удивленно повернулся, и Ника поспешила пояснить, хотя разговаривать на эту тему было неприятно:

– Я подала на развод. Надо было сделать это давно, ведь у Саши... у Александра Артамонова другая семья. Он не хотел разводиться из-за карьеры, боялся за свой партийный билет. А я...

...Вначале она не разводилась, еще надеясь, что Саша одумается, вернется. Потом, когда у него родился ребенок от той, другой, муж уговаривал подождать. Ника не настаивала: перспектива оказаться в коммуналке без средств к существованию не радовала.

– Хорошо, – подытожил Флавий. – Тогда все в порядке, можем ехать...

Несмотря на бодрый, решительный тон, Виктория Николаевна вдруг поняла, что этот человек думает совсем о другом. Что-то не так, он сказал еще не все...

– Господин Флавий, – ее рука легко коснулась плеча подпольщика. – Вы что-то хотели мне сообщить?

– Не знаю... – неохотно откликнулся он. – Вы – подруга Орфея, я обязан позаботиться о вас...

Виктория Николаевна кивнула:

– Да, конечно... Вы принимаете меня за избалованную светскую даму, с которой следует обращаться, словно с дорогой куклой? Велели спрятать – вы прячете. Я способна на большее, господин Флавий!

Подпольщик молчал, лицо его оставалось невозмутимым, но Ника чувствовала, что ей не верят. Она заговорила вновь – быстро, боясь, что не успеет все сказать:

– Вы правы, я много лет жила без всяких забот, даже не работала, и не только потому, что Саша... Артамонов, был против. Мне нравилось – покой, свободное время, отдельная квартира. Я прожила так до тридцати лет – пусто, бессмысленно. Оказалось, что я не нужна даже собственному мужу... Но теперь я стала другой! Я... я хочу помочь вам, Терапевту, всем остальным... И я не могу оставить Орфея. Господин Флавий, вы же должны хорошо разбираться в людях, поверьте мне...

Флавий медленно покачал головой.

– Я вам верю. Но речь другом. Самое простое: вас арестуют и спросят обо мне, о Терапевте...

– Я буду молчать!

Подпольщик грустно улыбнулся:

– Молчать там вы не сможете...

Виктория Николаевна закусила губу и отвернулась, не желая, чтобы Флавий видел ее лицо. Да, правда, она не выдержит. Подпольщик прав – куклу надо прятать в сундук. Красивую куклу, правда немного постаревшую, с непрошеными морщинками в уголках губ... Но ведь Юра выдержал!

– Скажите, господин Флавий, Орфей не выдал вас?

– Нет никаких признаков, – ее вопрос, кажется, удивил, подпольщик ждал чего-то другого.

– А ведь ему наверняка угрожали, может быть, не только угрожали...

Флавий задумался:

– Все не так просто. Он молчал о группе прежде всего потому, что его арестовали совсем за другое. И кроме того, Орфей – очень сильный человек. Он может играть с ними на равных.

– Если смог Орфей, смогу и я. Я очень изменилась после его ареста. Я состарилась, господин Флавий! Со старостью человек умнеет, даже такой, как я...

– Нам это не грозит, – спокойно отреагировал подпольщик.

– Поумнеть?

Ника чувствовала, что Флавий колеблется.

– Нет, состариться. При нашей работе... Ладно, Ника. Терапевт ручается за вас, да и я вам верю. Слушайте...

Поверили! На миг Ника почувствовала радость. Так хорошо ей не было уже много месяцев. Она не кукла! Она сможет что-то сделать!..

– О группе они не знали и не знают – пока. Но ваш друг был им нужен для какого-то важного дела. Надо узнать, для чего именно. Сейчас Орфея привезли в Столицу, вероятно, чтобы попытаться вернуть ему память. Вы нужны им именно для этого. Не представляю, что они задумали, но нам очень важно установить контакт с Орфеем и постараться понять, что кроется за всем этим. Риск чудовищный, но кроме вас послать некого...