– Мик... Ты ведь оттуда, правда? Тебя не было все эти месяцы. Сначала Миша... Михаил Модестович... Потом Тургул и Витя Ухтомский. Я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, Ростислав Вадимович, – так же тихо ответил Плотников. – Я был там. И скоро вернусь.
– Молодец. Не страшно на войне? Когда – со своими?
– Они не свои! – лицо Мика дернулось. – Рачья и собачья сволочь! Непобедимая и легендарная... Ничего, поглядим!..
– Да... – помолчав, вздохнул Говоруха, – ты стал совсем другим... Это ведь не твоя война, мальчик!
– Моя! – резко ответил Мик, и старик, взглянув ему в глаза, умолк.
Несколько минут стояла тишина. Плотникову стало совестно оттого, что он повысил голос в присутствии больного, и он не знал, о чем вести речь дальше. Впрочем, Ростислав Вадимович заговорил сам.
– Не сердись! Просто я видел за свою жизнь слишком много крови... Впрочем, скоро мне будет уже все равно... Что-то душно...
Плотников оглянулся – окно было открыто настежь, и в комнате стояла приятная прохлада. Старик уловил его взгляд и покачал головой:
– Это все уже не поможет. Слушай, Мик! Мне трудно говорить, но я должен... Ты помнишь рукопись в Ленинке – «Житие Святого Иринея»?
– Помню, – кивнул Плотников, думая, что сознание старого Говорухи уже начинает мутиться. – Ее кажется написал Гийом де Ту. Овернский Клирик...
– Да... Ты и Миша... Михаил Модестович... искали там заклинание, помнишь?
– Помню, не волнуйтесь! Но там ведь не было ничего. Пустой номер!
– Там было заклинание, – Говоруха вновь закрыл глаза. – Оно было написано на полях...
– Как? – поразился Мик, сообразив, что старик не бредит. – Но вы же мне сказали... И дядя Майкл...
– Мы решили ничего не говорить тебе. Это страшное заклинание, Мик! Ты помнишь, для чего оно?
– Кажется помню... – неуверенно согласился Плотников. – Если его прочитать, проклятая душа будет спасена. Обычная мистика!
– Да. Душа ярта... проклятая душа будет спасена. Но тот, кто прочитает заклинание, погибнет сам. Миша велел мне переписать. Наверное, нельзя было этого делать...
– Стойте, стойте! – перебил старика Мик. – Ну, знал дядя Майкл знал это заклинание. Он ведь погиб, он кровью истек!
Плотников не договорил. Перед глазами встало высвеченное лучами фонарей мертвое лицо Корфа – суровое, с глубокими складками у белых, обесцвеченных смертью губ. Барон сидел, прислонившись к влажной, покрытой мелкими капельками воды стене подземного зала. Рядом лежал наган с опустевшим барабаном, а правее...
– Кора? – понял Мик. – Но ведь... Мы убили Волкова! Неужели дядя Майкл?..
– Не знаю! Ничего не знаю! – с отчаянием в голосе произнес Говоруха. – Может, все это и вправду ерунда, средневековые сказки. А если нет? Если он все-таки прочитал заклинание? Зачем я его послушался!
Плотников задумался.
– Ростислав Вадимович, да что вы волнуетесь? В конце концов, какая-то старая книга... Почему вы думаете, что это заклинание действует? Мало ли всякой ерунды пишут?
– А упыри... ярты? – Говоруха застонал. – Это тоже ерунда?
– Да причем здесь ярты? – удивился Мик. – Это просто название такое дурацкое. На самом деле это не мистика, а, к сожалению, наука. Программа «Зомби», она же «СИБ». Подавление психики и все такое. А дядя Майкл погиб...
– Я рассказал тебе, – еле слышно вздохнул Говоруха. – Ты уже взрослый, Мик. Ты должен знать.
Плотников пожал плечами.
– Считайте, знаю, Ростислав Вадимович. Так где написано заклинание?
– Я не помню страницу, но ты ее легко найдешь. Это единственная запись, сделанная зелеными чернилами. Там другой почерк – очень четкий. Только не вздумай, Бога ради...
Говоруха умолк, беззвучно шевеля бескровными губами. Мик уже подумывал, не вызвать ли «скорую», но старик вновь открыл глаза и попытался улыбнуться.
– Не волнуйся, со мною все порядке. Я рассказал, и мне стало легче. Иди!..
Мик попытался вновь заговорить о погоде, но тут в прихожей прозвенел звонок, и в комнату вошла худая девушка в больших очках с сильной диоптрией – внучатая племянница Говорухи. Мик поспешил откланяться.
Очутившись на улице, Плотников перевел дух и поглядел на часы. Об услышанном можно было поразмышлять позже. Мик спешил – в Дворянском Собрании его ждал Ухтомский.
Встречаться в Собрании оказалось удобно: в бывшей бильярдной обычно толпился народ и можно было говорить без помех. Ухтомского в Собрании уже успели запомнить и пропускали без звука. Мик предпочел выправить гостевой билет. Он было заикнулся об анноблировании, но после бурной беседы с отцом решил обойтись без излишних формальностей.
На этот раз в комнатах Собрания было малолюдно – душный август разогнал «белую кость» по курортам и дачам. Мик сразу же заметил Ухтомского – Виктор сидел у окна, причем не один. Рядом с ним был уже знакомый Мику крепкий бородатый мужчина – Александр Александрович Киселев, а третьим в этой компании оказался странный субъект с брюшком, жидкой бороденкой и пони-тейлом, завязанным голубой ленточкой. Плотников всмотрелся и с удивлением узнал знаменитого певца Звездилина. Он хмыкнул и подошел ближе.
– Здравствуйте, господа!