Око Силы. Вторая трилогия. 1937-1938 годы

Наконец-то удалось вдохнуть. Слезы текли по лицу, но страх куда-то исчез. Осталась ненависть. Животные, холопы, взбесившаяся протоплазма!..

Вновь удар по лицу, на этот раз со всей силы. Голова заныла от боли…

– Колись, сука!

– Scelerat! – девушка уже не соображала, что говорит по-французски, – Le cochon!..

– Эге! – от удивления сержант даже отошел на шаг назад. – Ты глянь, Павлюк, да она ж шпионка!

Лу поняла, что это ошибка. Очередная – и, вероятно, последняя.

– Ну все, сучка! – сержант сунул в рот папиросу и щелкнул зажигалкой. – Проговорилась-таки! Товарищ капитан, эта блядь не по нашему чешет!..

– Жидовка, что ли? – откликнулся пятнистый.

– Не, я жидов за километр чую. Кажись, немка!

Капитан, продолжавший рыться в бумагах, неохотно повернул голову:

– Не увлекайтесь! Вы уже однажды поймали шпиона, помните?

– Теперь не ошибусь! – прошипел «малиновый». – А вот сейчас проверим. Держи-ка ее, Павлюк!..

Верзила схватил девушку за плечи, не давая двинуться. Лейтенант затянулся дымом, хмыкнул и рванул ворот платья.

– А вот щас!..

Он еще раз затянулся, аккуратно сбил пепел и начал медленно подносить окурок к шее. Лу закрыла глаза. Только бы не закричать…

…Боль почему-то показалась не такой страшной. Противно пахло горелым мясом, шея онемела, осталась лишь маленькая точка, где пульсировал злой острый огонек…

– Не сдохла? – лейтенант затоптал окурок сапогом. – Как, Павлюк?

– Да живее всех живых! – гоготнул тот. – Они, бабы, как кошки, хоть веслом бей!

– А ну-ка… – лейтенант прикурил следующую папиросу. – Сейчас мы ей фотку испортим!

Девушка попыталась рвануться, но лапищи Павлюка держали крепко. Щеку пронзила боль, горящая папироса уткнулась в кожу…

– Кричи, дрянь, кричи! – хрипел энкаведист. – Щас закричишь, блядь!

Лу молчала. Боль залила голову, в глазах потемнело, но сознание работало четко. Руки, державшие ее, слегка разжались… Она приоткрыла глаза. Покрасневшая от возбуждения рожа сержанта была рядом. Огромная туша наклонилась, из пасти доносилось легкое хрипение…

Удар в пах – так, как учили ее на тренировках. Рывок – и она свободна. Сержант взвыл. Второй удар пришелся по сонной артерии…

– Ах, сволочь!

Павлюк бросился к ней, Люба поднырнула под занесенную руку, попытавшись добежать до двери. Но сзади уже слышалось громкое сопение. Ее ударили в затылок – и доски пола, рванулись навстречу…

– …Жива, гадина!

Голос донесся откуда-то издалека, и тут же вернулась боль. Лу лежала на полу, рот был полон крови, ныли ребра, правая рука одеревенела.

– Поднимите!

Голос пятнистого… Ее поставили на ноги, кто-то несильно ударил по лицу. Лу открыла глаза.

– Зырит, товарищ капитан!

– Вижу. Наручники!

Вокруг запястий защелкнулись стальные браслеты. Лу с трудом повела головой. Все четверо «малиновых» были тут: трое стояли рядом, а сержант сидел, скорчившись, чуть в стороне. Как видно, удар не прошел даром. Стрешнев лежал на полу.

– Машину вызвали? – поинтересовался капитан.

– Так точно! Майор Ковалев подъедет…

– Хорошо. Тут будет засада. А эту – увозите…

Вавилов потянул девушку за плечо, но пятнистый остановил его.

– Слушай, Баулина, – в голосе «малинового» звенела ненависть. – Ты ударила сотрудника НКВД! Можешь считать, что «вышку» заработала, но учти, спокойно умереть тебе не дадим. Лейтенант тебе, гадине, каждый ноготок плоскогубцами выдерет! Корфа твоего все равно найдем и всех вас вместе живьем в топку сунем. Поняла?

Хотелось ответить, но сил не осталось. Вавилов потащил ее к выходу. «Пропуск, – мелькнуло в голове, – они найдут пропуск! А как же ребята?..» Лестница, уходила из-под ног, каждый шаг давался с болью. Энкаведист торопил:

– Шагай, шпионочка! Зря ты сержанту врезала, плохо помрешь. Он из твоей шкуры абажур сделает!..

Ныли скованные запястья. Люба понимала, что выхода нет. Сейчас ее бросят в машину и увезут куда-то в подвал. Как называются такие машины: «Черный грач»? «Ворон»?

На улице сразу же стало холодно: берет и шарф остались наверху. Заныла изуродованная щека. Вавилов тащил девушку к автомобилю, в котором дремал шофер. «Малиновый» постучал по стеклу.

– Открывай! Шпионку повезем!

Шофер зевнул и с интересом поглядел на девушку.

– Во изукрасили! А девка ничего. Слышь, Вавилов, чего добру пропадать, отъедем в сторонку. Не все ж лейтенанту с такими баловаться!

«Малиновый», открыв дверцу, повернулся к шоферу, собираясь ответить, и тут совсем рядом что-то негромко хлопнуло – как будто открыли бутылку с шампанским. «Малиновый» открыл рот, захрипел и начал сползать на асфальт. Шофер уже вытаскивал револьвер, но шампанское вновь хлопнуло, и он без звука ткнулся лицом в стекло.

– Люба, с вами все в порядке?

Вопрос был задан по-французски. Лу попыталась ответить, но слова застревали в горле. Пришлось ухватиться скованными руками за дверцу, чтобы устоять на ногах.

– Да что с вами?

Сильная рука подхватила девушку. Володя «Синицын» улыбался, пряча за пояс пистолет с глушителем. Лу попыталась повернуться, и тут он увидел ее лицо.

– О господи! Какие звери…

Он помог Любе опуститься на сиденье, быстрым движением выкинул труп шофера из машины, ткнул ногою тело Вавилова.