Око Силы. Вторая трилогия. 1937-1938 годы

Он оказался в небольшой комнате, уставленной разностильной мебелью с жестяными казенными номерками. Книжный шкаф, небольшой стол, на стенах – снова вырезки из «Огонька», на этот раз в простых деревянных рамочках.

– Садитесь…

Пустельга присел на стул с высокой резной спинкой. Глаза замечали каждую подробность, но сознание все еще отказывалось верить. Что от него хотят? Что надо Вождю Всех Народов от липового «майора Павленко»?

– Вы ужинали? – под густыми усами промелькнула легкая улыбка. – Я поздно ужинаю, товарищ Павленко. Вы любите лобио?

– Не знаю… товарищ Сталин. Я… уже ужинал.

Слова рождались сами собой. Все вокруг происходило словно не с ним.

– Жаль, что у товарища Павленко нет аппетита! – Сталин сделал быстрый жест, как бы подчеркивая сказанное. – Мои наркомы обычно отвечают иначе. Но товарищ Павленко еще не научился необходимой гибкости. В дальнейшем, товарищ Павленко, всегда отвечайте на такие вопросы положительно.

Трудно сказать, шутил ли Вождь. Он улыбался, но глаза глядели серьезно, внимательно. Пустельга молчал. Отвечать что-либо, к примеру «так точно», было еще большей глупостью.

– Хорошо! Товарищ Павленко не любит кавказскую кухню. Мы учтем это важное обстоятельство…

Желтоглазый встал и, быстрым движением усадив вскочившего Пустельгу, неторопливо прошелся по комнате, остановившись у высокого, закрытого темной шторой окна.

– Вас рекомендовали как серьезного специалиста. Как одного из лучших специалистов в СССР. Я попросил бы вас, товарищ Павленко, оказать нам профессиональную помощь. Вы согласны?

– Так точно, товарищ Сталин!

Переспрашивать Сергей не решился.

– Хорошо…

Сталин подошел к столу и высыпал из папки несколько десятков старых пожелтевших фотографий.

– Рассортируйте их, товарищ Павленко. Живых – отдельно, мертвых – отдельно. Или вы можете еще что-нибудь?

Фраза покоробила. Кажется, он попал в морг…

– Товарищ Сталин, я могу попытаться определить, где человек находится. Далеко или близко.

– Очень хорошо! – желтоглазый удовлетворенно кивнул и пододвинул стул. – Располагайтесь, товарищ Павленко. Курить будете?

– Да…

Без папирос работалось трудно, но Пустельга вдруг сообразил, что не захватил с собою курева. Он с сожалением вздохнул, но тут широкая, покрытая рыжими волосами рука бесшумно положила рядом с ним пачку «Казбека». Сергей закурил, лишь после сообразив, что забыл поблагодарить.

Работа была знакомой: взгляд в глаза, ощущение эха, дальнего, если человек где-то на краю земли, погромче, если близко, – или звенящая пустота, когда изображенного на снимке нет в живых. Почти все лица были незнакомы и почти все уже прожили свое. Пустельга вновь ощутил себя служителем покойницкой. Несколько раз встретились люди известные: Дзержинский, Зиновьев, Плеханов. Таких смело можно было класть в «морг», но Сергей не спешил. Он эксперт, его дело – определять. Фотографии самого Сталина встречались часто, но слишком маленькие, работать с которыми майор не умел. Такие пришлось откладывать отдельно.

Сталин стоял за спиной, не мешая и не вмешиваясь. Казалось, он наблюдает за изысканным пасьянсом: близко, далеко, мертв, мертв, мертв… Фотографий оказалось много, глаза уставали, и пару раз Сергей делал перерыв. Когда он прикрыл веки в очередной раз, та же рука поставила на стол чашку крепкого кофе. На этот раз Пустельга не растерялся и вежливо поблагодарил.

Последней в стопке оказалась фотография Сталина, часто публиковавшаяся в книгах и прессе – молодой семинарист с шарфом вокруг шеи. Следовало положить ее в «жив-близко», но добросовестность взяла верх, и Сергей внимательно вгляделся в знакомое лицо. Рука уже укладывала снимок в нужную стопку, и тут он сообразил: с фотографией что-то не так…

– Готово, товарищ Сталин!

Желтоглазый не спешил. Небрежно переворошив тех, кто был близко, он быстро перебрал находившихся вдали, а затем тщательно, не спеша, принялся разглядывать снимки из третьей стопки. Пару раз Вождь довольно хмыкал, а однажды переспросил: «Вы уверены?», после чего удовлетворенно усмехнулся и погладил усы. Пустельга стоял по стойке «смирно», пытаясь понять что не так со снимком молодого семинариста. Наконец, сообразил. Эхо! Слишком слабое эхо! Тот, кто когда-то носил шарф, был близко, но… не рядом!

…И еще одно удивило: ни на одной из фотографий он не заметил Ленина – ни на больших, ни на маленьких…

– Оч-чень хорошо, товарищ Павленко! – улыбнулся желтоглазый. – Те, кто вас рекомендовал, не ошиблись. А теперь как насчет лобио?

Пустельга понял, что совершенно не может есть. Наверное, вид у него стал совсем растерянным, поскольку хозяин смилостивился:

– Не будем превращать лобио в Демьянову уху… Товарищ Павленко, может, вам вызвать врача? Вы мне сегодня еще понадобитесь…

Пустельга понял: Вождь знает о его болезни. Может даже больше, чем он сам…

– Товарищ Сталин, мне бы еще кофе. И посидеть в темноте…

– Вас проводят. Отдохните…

Сергей не помнил, как оказался в коридоре. Безмолвные охранники провели его в маленькую комнату, усадив в глубокое мягкое кресло. Тут же появилась большая чашка ароматного кофе, пачка «Казбека» и зажигалка…