Око Силы. Вторая трилогия. 1937-1938 годы

В широкой галерее было черно, но вход в часовню неярко светился. Об этом позаботились – но не только об этом. Ступеньки оказались застелены черным сукном, а по бокам неподвижно застыли часовые. Их форма тоже была черной, абсолютно незнакомой.

Его подвели к порогу. Сопровождающий легко коснулся плеча и кивнул. Пустельга мельком взглянул на караульных, заметив еще одну странность: оба были узкоглазые, с широкими скулами. Удивляться Сергей не стал. Не все ли равно, кто охраняет Филина?

…Вначале он увидел свечи. Их было немного, не больше десятка, зато все огромные, почти в рост человека. Свечи стояли вдоль стен, освещая церковь. Впрочем, на храм Божий это никак не походило. Все казалось черным – стены, занавешенные тяжелой тканью, пол, покрытый чем-то похожим на затвердевшую смолу. Слева и справа от алтаря стояли два возвышения, напоминающих надгробия. Еще одно, поменьше, вырубленное из черного камня, находилось почти в центре. Алтарь был почти не виден, но Сергей все-таки смог разглядеть большой знак, висевший над местом, где когда-то стоял престол. Пятиконечная звезда, золотая и почему-то перевернутая…

Вдоль стен застыли невысокие косоглазые парни в черной форме. Еще один, но уже в странном широком халате, стоял слева от алтаря. А справа… Там было особенно темно, Пустельга заметил лишь кресло, над которым возвышалась черная тень.

– Заходите, Сергей Павлович…

Знакомый голос донесся именно оттуда, из густой тьмы. Говоривший не напрягался, но его было прекрасно слышно; эхо гулко отдавалось в высоких сводах. Пустельга прошел ближе, остановившись у черного камня.

– …Благодарю за хорошую работу. Вы сделали даже больше, чем я мог рассчитывать. Во-первых, узнали о дхарских предках нашей подопечной, а во-вторых, обратили внимание на весьма своеобразный саркофаг. Первое нам может помочь, второе, благодаря вам, не сможет помешать. Вас не смущает эта обстановка, Сергей Павлович?

Врать не хотелось:

– Смущает, товарищ Иванов. И даже очень.

– Меня, признаться, тоже. Люди, вообще, странные создания. Им не обойтись без подобной мишуры. Но даже мишура бывает полезна… Я позвал вас, Сергей Павлович, ожидая от вас некоторой помощи. Если все пойдет нормально, я надеюсь выполнить свои обещания. К утру вы забудете о болезни, зато вспомните самого себя. Не буду слишком обнадеживать, шансов мало, но они все же есть.

Слова звучали успокаивающе, но Сергей уже знал им цену.

– Товарищ Иванов, по-вашему, я переживу эту ночь?

– Не знаю. И никто не знает. Но если вы не о медицине, то опасности не вижу. Вы понравились Сталину тем, что хорошо поработали, а мне – что не стали доносить. Об остальном поговорим позже… Вам придется подождать. Там есть кресло, располагайтесь поудобнее…

Казалось, Агасфер приглашает гостя к обеду. Но Сергей вдруг ощутил: Агасфер волнуется, его спокойствие – напускное…

Один из «черных» отделился от стены и, взяв майора за локоть, проводил к двери справа от алтаря. Здесь тоже были заметны перемены: вход завешен тяжелой драпировкой, на полу горела свеча, а у стены стояло кресло. «Черный», такой же узкоглазый и смуглый, как и все прочие, козырнул и пропал, задернув полог. Сергей присел, достав папиросы. Итак, он ничего не увидит. Может, и к лучшему, больше останется сил. Теперь уже ясно, что медицина тут ни при чем. Неужели Агасфер верит во всякую чертовщину? А если это не чертовщина, тогда что?

За драпировкой было тихо. Сергей представил, как там, в бывшем Божьем храме, застыли «черные» часовые, недвижно стоит странный тип в широком балахоне, замер в своем кресле Филин. Ждут… Кто же будет первым?

Шаги. Кто-то вошел в часовню, остановился. Пустельга затаил дыхание.

– Добрый вечер, Юрий Петрович, – голос Агасфера был превосходно слышен. – Рад видеть вас снова.

– А нас что, уже знакомили?

Зэк явно не был смущен ни местом, ни обстановкой.

– Совершенно верно. Надеюсь, весьма скоро вы сможете вспомнить это сами.

– С помощью этой ерунды? Вы что там, в Политбюро, черные мессы служите?

В ответ – смех, искренний, без тени недоброжелательности.

– Ну, сразу о политике! Вы не правы, Юрий Петрович. Вы, прежний, сразу сообразили бы в чем суть. Вкратце поясню: в самой дикой мистике есть элементы разумного. Все это позволяет установить связь с силами, которые иногда очень полезны… Впрочем, надеюсь, мы скоро побеседуем на равных. У вас неплохие шансы – где-то половина на половину…

– А что дальше? Прямо здесь пытать будете?

Пустельга испугался. Ему показалось, что зэк просто ищет смерти.

– Юрий Петрович… – голос Агасфера загустел, став тяжелым, низким. – Запомните: я никого… никогда… не пытал.

– Тоже мне, чистоплюй! – ничуть не смутился Орловский. – Вон – стая целая, враз по косточке растащат! А вы, значит, руки марать не хотите? Или вы их умываете?

Тишина… Пустельга представил себе Сорок Третьего, стоящего там, перед черным креслом. Да, зэк не зря рассказывал про Марка Регула, консула римского…