Око Соломона

Хусейн Кахини переживал едва ли не самый трудный момент в своей богатой событиями и приключениями жизни. Безоговорочная победа крестоносцев над сельджуками открывала крестоносцам дорогу на Иерусалим, и это очень хорошо понимали в Каире. Почтенный Саббах, назначенный аль-Афдалем, наместником в Палестине, уже прислал к Хусейну своего гонца с четкими инструкциями. Кахини, никак не ожидавший, что весть о поражении Кербоги Мосульского так быстро достигнет ушей любимца визиря, пребывал в растерянности. Саббах требовал от Хусейна, ни много – ни мало, как задержать продвижение крестоносцев к Иерусалиму. Можно подумать, что у Кахини под рукой целая армия, способная преградить путь воинственным франкам. Похоже, Саббах просчитался, когда полагал, что Кербога если не сотрет крестоносцев в пыль, то, во всяком случае, их обескровит. Увы, этим надеждам не суждено было оправдаться. Франки одержали над сельджуками блистательную победу, потеряв при этом убитыми и ранеными семь тысяч человек. А вот потери атабека Кербоги были куда более существенными. Его армия практически перестала существовать. Точной цифры убитых турок Кахини не знал, зато он знал другое – только пленными крестоносцы захватили более десяти тысяч человек. Сейчас сельджуков практически за бесценок продавали генуэзским купцам на антиохийском рынке. Крестоносцы захватили табуны лошадей, запаслись бараниной едва ли не на год вперед и практически восстановили утерянную за время осады Антиохии боеспособность. Можно не сомневаться, что весть о победе франков над сарацинами очень быстро распространится по Европе, и в Сирию хлынет новый поток воинственных людей, жаждущих славы и добычи. Почтенный Саббах мог бы все это предвидеть и попросить помощи у халифа, но, судя по всему, самонадеянность подвела наместника, и он решил расплатиться за свои ошибки шкурой Кахини. Конечно, Хусейн сделает все от него зависящее, чтобы рассорить вождей крестоносцев и тем самым ослабить их силы, но, не надо при этом забывать, что дело он имеет не с примитивными варварами, а с людьми в достаточной мере разумными, чтобы контролировать свои порывы.

– Вы слышали, шевалье, что расторопный барон де Руси, прибрал к рукам не только замок Раш с предместьем, но и город Самирию, расположенный на правом берегу Оронта. Теперь между Глебом и Боэмундом идет отчаянный спор по поводу прав на этот город. Нурман буквально рвет и мечет. Но на сторону Лузарша встали Гуго Вермондуа и Роберт Фландрский. Скорее всего, его поддержат и лотарингцы. Ибо наши вожди никак не заинтересованы в усилении нурмана.

Шевалье де Санлис был одним из самых пронырливых людей, которые попадались на жизненном пути Кахини. Вероятно, именно за это Хусейн его и привечал. А еще за то, что благородный Ги люто ненавидел шевалье де Лузарша, умыкнувшего у него из-под носа красивую девушку. Ту самую девушку, которая принесла рыцарю Гвидо де Шамбли замок и земли в приданное.

Продовольствия в Антиохии сейчас было более чем достаточно. Так же, впрочем, как и вина, завозимого из сирийских городов. Однако рыцари продолжали навещать гостеприимного Самвела, опровергая тем самых наветы завистников, что движет ими только голодный желудок и страсть к виноградной лозе. Кроме Санлиса за накрытым столом рядом с хозяином сидели Вальтер фон Зальц и Гундомар фон Майнц. Двое последних пребывали в прескверном настроении, и все попытки благородного Ги их развеселить заканчивались ничем. Для посланцев императора Генриха поражения атабека Кербоги грозило обернуться личной катастрофой. Сельджуки даже не пытались взять замок Ульбаш, рассудив, видимо, что горная твердыня сама падет к ним в руки после взятия Антиохии, но, увы, эмиры просчитались. Расторопный Лузарш сумел не только удержать Ульбаш, но и значительно расширил свои владения на юг. Прямо на глазах изумленных крестоносцев, буквально из ничего, на землях Северной Сирии возникало баронство, включавшее в себя четыре хорошо укрепленных замка и около десятка городков и сел. Было от чего взбелениться благородному Боэмунду, уже считавшему себя полновластным хозяином Антиохии и ее окрестностей.

– Лузарша теперь голыми руками не возьмешь, – продолжал сыпать соль на раны благородным мужам шевалье де Санлис, – у него под рукой более двухсот рыцарей и почти тысяча сержантов и туркополов, набранных из разного сброда. В том числе и местного. Хотел бы я знать, где он взял столько золота, чтобы снарядить целую армию?

– Какого золота? – насторожился Кахини.