Око Соломона

– Конечно, лучше демонстрировать силу, нежели слабость, – криво улыбнулся Вермондуа. – И если благородный Болдуин Эдесский завтра возьмет Антиохию, то послезавтра я готов объявить арабам войну.

Слова благородного Гуго вызвали смех у баронов, собравшихся в шатре папского легата, но вспышка веселья продолжалась недолго, уж слишком серьезное решение предстояло сейчас принять. До Иерусалима еще шагать и шагать, а Антиохия рядом, только руку протяни. Такой богатый город не мог не разжигать аппетиты вождей крестового похода, и каждый из них готов был хоть завтра назвать себя графом Антиохийским. К сожалению, помехой тому было упорство атабека Аги-Сияна и его сельджуков. Конечно, долгая осада не могла не отразиться на самочувствии турок. В городе наверняка уже ощущалась нехватка продовольствия, но до голода, способного подорвать мужество осажденных, было еще очень далеко.

– Хорошо, – подвел черту под затянувшимся спором епископ Адемар. – Мы продолжим переговоры. И отправим посольство в Каир.

Почтенный Саббах не мог, разумеется, покинуть лагерь крестоносцев, не повидавшись с верным рабом халифа и преданным слугой визиря аль-Афдаля почтенным даисом Хусейном Кахини. Дабы не мозолить глаза любопытствующим и не раздувать слухов, Кахини навестил почтенного Саббаха глубокой ночью. Посол халифа занимал в иерархии исмаилитов далеко не последнее место, и Кахини это было отлично известно. Именно поэтому Хусейн сделал все, от него зависящее, чтобы исправить негативное мнение о своей деятельности, сложившееся в окружении визиря после нескольких обидных неудач.

Саббах принял Хусейна стоя. Это можно было счесть знаком уважения посвященного к посвященному, но не исключено, что посол халифа просто боялся расплескать рвущийся наружу гнев. Кахини поклонился Саббаху, но не удостоился даже ответного кивка в ответ.

– Тобой недовольны, даис, – процедил сквозь зубы посол и обжег гостя злым взглядом. – До нас дошли слухи, что шейх аль-Гассан ибн Сулейман собирается объявить себя Махди.

– Клевета, – быстро отозвался Кахини. – Наговоры завистников. Гассан верен халифу и никогда не отступит от предписаний истинной веры.

– Тем не менее, он пошел на сделку с султаном Мухаммадом!

– Зато приверженцы Али получили крепости и земли в Персии, едва ли не в самом сердце Багдадского халифата.

– Я передам твои слова визирю, даис, – холодно бросил посол и медленно опустился на подушки. Повинуясь его жесту, Кахини присел прямо на ковер. – Но у нас есть претензии и к тебе, Хусейн.

– Я огорчен, почтенный Саббах.

– Замок Ульбаш потерян по твоей вине, – голос посла зазвучал почти спокойно, а рука потянулась к небольшому столику, на котором стояла золотая чаша с щербетом.

– Ульбаш действительно потерян, почтенный Саббах, но в чем же здесь моя вина? – спокойно возразил Кахини. – Не я командовал его гарнизоном. Бек Фазаль подчинялся визирю, а не мне.

– Но ты ничего не предпринял, чтобы вернуть замок!

– Предпринял, – вздохнул Кахини. – К сожалению, попытка оказалась неудачной. Я не могу действовать открыто, почтенный Саббах. Меня немедленно разоблачат и убьют.

– А ты боишься умереть, даис?

– Я боюсь навредить делу, которому служу, – счел нужным продемонстрировать легкую обиду Кахини.

– Ты обещал визирю женщину и не сдержал слово.

– Я доставил красавицу в Ульбаш, но бек Фазиль слишком долго тянул с ее отправкой в Каир.

– Это хорошо, Хусейн, что на все мои вопросы у тебя нашлись достойные ответы, – прищурился на собеседника Саббах. – Ульбаш пал не по твоей вине, но именно тебе визирь поручает вернуть его обратно.

– Я сделаю все, что в моих силах, почтенный, – склонил голову Кахини, – но не уверен, что мне удастся выполнить приказ. Ты сам видел силу крестоносцев. Их слишком много для одного человека.

– Скоро их станет меньше, – ласково улыбнулся приунывшему даису посол. – Сельджуки напуганы победами христиан. Эмиры Центральной и Северной Месопотамии объединили свои немалые силы, к ним присоединились правители многих земель Персии, сам халиф Багдада благословил их поход. По нашим сведениям армия сельджуков будет насчитывать около двухсот тысяч человек. А командовать ею будет атабек Кербога.

– Даровитый полководец, – согласился Кахини.

– Армия Кербоги впятеро превосходит армию крестоносцев. Сельджуки сметут христиан в море и тем избавят нас от многих забот.

– Хвала Аллаху, если это так, – сложил руки на груди Кахини.

– К сожалению, вместо забот старых у нас появятся новые, – усмехнулся Саббах. – Если атабек одержит победу, то он не удовлетворится ею. Сельджуки пойдут в Ливию и далее в Палестину. Мы потеряем Иерусалим, и угроза нависнет над Каиром. Ты должен сделать все возможное, даис, чтобы победа турок не выглядела безоговорочной. Кербога должен потерять здесь под Антиохией половину, а лучше две трети своей армии. Тогда мы можем спать спокойно.

– Крестоносцам не устоять, – покачал головой Кахини. – У них практически не осталось лошадей. В чистом поле они обречены на полный разгром.