Око Соломона

– Будет сделано, сир, – склонился в поклоне паж.

Глеб проводил расторопного Гвидо взглядом, а потом перевел глаза на оружие, развешанное по стенам. Являться к королю Филиппу с тяжелым мечом у пояса было бы неразумно, а потому шевалье выбрал короткий клинок, доставшийся ему от отца. На Руси такие ножи называли «засапожниками» и носили их обычно за голенищем.

Филипп сидел за столом, способном вместить полусотню человек, и с интересом разглядывал узоры на прокопченных стенах. Своим происхождением эти узоры были обязаны копоти из камина, а отнюдь не художникам и никаких любопытных сведений не несли.

– А в Италии стены вилл украшают рисунками, – сообщил король склонившемуся в поклоне шевалье.

Филиппу уже давно перевалило за сорок. Он сохранил гибкость фигуры, но его некогда пышная светлая шевелюра значительно поредела. Зато зубы короля были по-прежнему великолепны, а потому и улыбка, которой он встретил своего вассала, вышла на редкость доброжелательной. Шевалье де Руси в королевскую доброту не поверил. Филипп, не в обиду ему будет сказано, отличался редкостным коварством и не раз ставил в неудобное положение не только своих врагов, но и друзей. Впрочем, добродушному королю вряд ли удалось бы надолго задержаться у власти при таком обилии спесивых вассалов.

– Папа Урбан отлучил тебя от церкви, сир, – с порога выдал одну из главных своих новостей Глеб.

– Кто бы мог подумать! – притворно удивился Филипп. – Как меняются люди, стоит только им поменять имя и положение.

– Что не дозволено Эду де Шатийону, то дозволено папе Урбану, – согласился с королем шевалье.

– Садись, Глеб, – кивнул на деревянную скамью Филипп. – Надеюсь, не все твои вести так же плохи.

– Твой брат Гуго, сир, вне себя от восторга. Все бароны и шевалье Франции охвачены единым благочестивым порывом. Еще бы – папа Урбан обещал им от имени Господа полное отпущение грехов.

– Неслыханная щедрость, – согласился с Глебом король.

– Если позволишь, сир, я зачитаю тебе выдержки из речи Урбана на ассамблее?

– Читай, Лузарш. Все-таки приятно иметь хотя бы одного грамотного шевалье в своей свите.

Глеб достал из-за широкого пояса лист, исписанный довольно крупными буквами, откашлялся, дабы слова звучали плавно, и начал читать, подчеркивая голосом торжественность момента:

– Возлюбленные братья! Побуждаемый необходимостью нашего времени, я, Урбан, носящий с разрешения Господа знак апостола, надзирающий за всей землей, пришел к вам, слугам Божьим, как посланник, чтобы приоткрыть Божественную волю. Необходимо, чтобы вы как можно быстрее поспешили на выручку ваших братьев, проживающих на Востоке, о чем они уже не раз просили вас. Ибо в пределы Романии вторглось и обрушилось на них персидское племя турок, которые добрались до Средиземного моря, именно до того места, что зовется рукавом Святого Георгия. Занимая все больше и больше христианских земель, они семикратно одолевали христиан в сражениях, многих поубивали и позабирали в полон, разрушили церкви, опустошили царство Богово. И если будете долго пребывать в бездействии, верным придется пострадать еще более.

И вот об этом-то деле прошу и умоляю вас, глашатаев Христовых, – и не я, а Господь, – чтобы вы увещевали со всей возможной настойчивостью людей всякого звания, как конных, так и пеших, как богатых, так и бедных, позаботиться об оказании всяческой поддержки христианам и об изгнании этого негодного народа из пределов наших земель Я говорю присутствующим, поручаю сообщить отсутствующим, – так повелевает Христос.

Глеб замолк и вопросительно глянул на внимающего ему Филиппа. Короля речь папы Урбана явно заинтересовала больше, чем известие об отлучении от церкви. Во всяком случае, он спросил у шевалье:

– А где же отпущение грехов?

– Если кто, отправившись туда, – с готовностью продолжил Глеб, – окончит свое житие, пораженный смертью, будь то на сухом пути, или на море, или в сражении против язычников, отныне да отпускаются ему грехи. Я обещаю это тем, кто пойдет в поход, ибо наделен такой властью самим Господом. Пусть выступят против неверных, пусть двинутся на бой, давно уже достойный того, чтобы быть начатым, те, кто злонамеренно привык вести частную войну даже против единоверцев, и расточать обильную добычу. Да станут отныне воинами Христа те, кто раньше были грабителями. Пусть справедливо бьются теперь против варваров те, кто в былые времена сражался против братьев и сородичей. Нынче пусть получат вечную награду те, кто прежде за малую мзду были наемниками. Пусть увенчает двойная честь тех, кто не щадил себя в ущерб своей плоти и душе. Те, кто здесь горестны и бедны, там будут радостны и богаты; здесь враги Господа, там же станут ему друзьями. Те же, кто намерены отправиться в поход, пусть не медлят, но, оставив собственное достояние и собрав необходимые средства, пусть с окончанием зимы, в следующую же весну устремятся по стезе Господней.