Око Судии

— Подвинься! — пророкотал Поквас, протискиваясь между своими товарищами, чтобы встать в первых рядах. Идущие вверх ступени превратились в мешанину машущих клинков и визжащих морд. Твари карабкались вниз, как изголодавшиеся обезьяны. Те из них, что шли первыми, спрыгнули, не дойдя нескольких ступеней до чернокожего охотника, и обрушились на него сверху. Его огромная кривая сабля описала круг, и начался грозный танец. Тело и меч двигались в безупречной гармонии друг с другом. Ржавые клинки разлетались вдребезги. Раскалывались грубые щиты. Отлетали отрубленные конечности. Танцор меча не убивал — он собирал смертельную жатву, голося на своем странном зеумском языке. Кровь брызгала на потрескавшиеся стены, пачкала ступени, струями стекала через край вниз.

Мимара стояла над волшебником, одной ногой на площадке, а второй — на две ступеньки ниже. Бельчонка она выхватила из ножен и воздела селевкаранскую сталь высоко над головой, так что клинок кипел в адском зареве.

Она — Анасуримбор Мимара, блудница с малых лет и имперская принцесса. Умрет она, сражаясь и в ярости, будь то в Киль-Ауджасе или у врат преисподней.

— Мои сновидения указывают мне путь! — ревел у ее ног потерявший рассудок волшебник. Он возился на камне, силясь приподняться. — Я выслежу его, Эсми! Я пройду за ним до чрева его матери!

Поквас удержал опускающийся по лестнице поток на одиннадцать невероятных секунд. Передние шранки впали в панику, в ужасе попытались отодвинуться назад, но наседающая сверху толпа толкала их вниз по залитым кровью ступеням, под мелькающую арку зеумского клинка. Перед танцором меча наваливались трупы, скользящие по площадке, как сваленная в кучу рыба.

А потом полетели черные копья…

Один из галеотских охотников погиб на месте — копье попало ему в ключицу и повалило на спину. Он перевалился через волшебника, прокатился вниз на десяток ступеней и сорвался за край лестницы. Два копья пронзили пространство справа и слева от остолбеневшей Мимары, разрывая воздух, как марлю. Одно Поквас отбил мечом, отправив за край лестницы. Но второе сбило с него шлем. Поквас повалился замертво к ногам своих товарищей-Шкуродеров.

Шранки наседали.

Рыча, охотники вжались в щиты и рубили, громили, разили нападавших, взимали свою смертельную дань. Покваса умудрились оттащить. Лорд Косотер проткнул мечом взбесившегося голого и превратил его морду в сплошную кровавую массу. Упираясь скользящими сапогами, Мимара старалась удержать толпу. Ей даже удалось задеть пару голых, ткнув Бельчонком в чащу переплетенных рук, крепко сжимающих оружие. Но, подняв глаза, она увидела бессчетную дикую орду, которая наваливалась на них. В давке то один, то другой шранк срывался за край. Кто-то даже пополз сверху по ярящейся массе своих собратьев. Вперед выдвинулся один из башрагов, чью уродливую грудь продолбила пустота Хоры. Обезумевшая гора росла все выше и выше, поднимаясь по стене пещеры к вершине лестницы, к террасе…

Оттуда, прямо в воздух над разрушенным амфитеатром, шагнул Клирик, ярко светясь на фоне рубиново-черного парапета. Нечеловек повернулся и по воздуху пошел к ним навстречу. Его колдовская песнь поднималась надо всем шумом и лязгом, как кровь, вытекающая из тела самого мира. Сверкающие линии пролегли через открытые пространства, равномерно падали вдоль забитой людьми и шранками лестницы. Одна дуга рождала другую, перепрыгивая с одного визжащего шранка на другого, множась под воздействием силы и накала мистического голоса Клирика. Сам он остановился, неподвижно повис над горящим озером и простер в стороны руки. Его глаза и рот сверкали, как звезды. Раскаленные добела трещины. Причудливые отблески света. Шкуродеры уже не отступали вниз, а прорубали себе дорогу вперед. На лестнице над ними метались и горели враги, опутанные слепящей паутиной, яркими геометрическими линиями.

Звериные крики иглами впивались в уши.

«Ишрой…»

Лорд Косотер орал им, чтобы бежали, но на второй площадке Мимара остановилась. Верхние ступени были завалены дымящейся массой тел шранков. Но два башрага остались невредимы — те, что несли на себе Хоры. Они навалили горой обожженные трупы, загородившись ими от Клирика. Трое сорвались и, вращаясь, как летящие топоры, полетели в бурлящий внизу котел. Четвертый угодил в квуйское заклинание нечеловека, почти непроницаемое для взгляда. Тело его задымилось и, оставляя дорожку горящей грязи, соскользнуло прочь, вниз, в испепеляющее свечение.

Захохотав, Клирик запел еще один колдовской напев, и воздух рассекли линии, похожие на блеск лезвия бритвы. Они врезались в основание ненадежной лестницы, и принесенные в жертву ступеньки начали отваливаться, вздымая столбы черной пыли. Стоявший ниже башраг не удержался на бесформенных пятках и рухнул вниз, голося во всю силу исполинских легких. Второй пустился вверх по лестнице, растаптывая блестящие от крови трупы.