Око Тимура

– Танцуй же, танцуй, дева черного дерева! – воскликнул Кара-Исфаган, и девушка, дернувшись, изогнулась, завалилась на бок, едва коснувшись пола – так стелется трава под бурным дуновением ветра. Хозяин дома взял в руки бубен и начал отбивать ритм, сначала медленно, потом все быстрее. Закутанная в покрывало девушка внезапно уселась на пол и замерла, подняв вверх тонкие, в звенящих браслетах, руки, казавшиеся совсем черными в тусклом свете светильников. Мулат перестал бить в бубен, на секунду замер и снова резко ударил. Руки девушки шевельнулись, словно почуявшие опасность змеи, подняли ладони-головы, посмотрели налево, затем направо, затем словно бы уставились на гостя – и Раничеву вдруг стало не по себе, будто бы и в самом деле он находился сейчас под немигающе злобным змеиным взглядом. Кара-Юсуф увеличил темп… Руки-змеи дернулись, опали, принялись извиваться, уползая от неведомого врага, танцовщица медленно поднялась на ноги, закружила, и руки ее, руки-змеи, сплелись, сцепились между собой и вновь опали, чтобы тут же подняться под убыстряющийся аккомпанемент бубна. Вот они опять разошлись в стороны, закружились, замерли, словно бы греясь на солнце, и вот резко воспрянули, раздули капюшоны-ладони! В этот момент, словно достигнув экстаза, танцовщица резко сбросила покрывало, оставшись нагою. Черная кожа ее – девушка оказалась негритянкой – блестела, умащенная благовониями и маслом, сквозь соски груди были продернуты кольца с висящими на них маленькими серебряными колокольчиками.

Две змеи-руки медленно поползли прямо на Раничева. Отдаваясь в ушах, звенел бубен, отбивая нарастающий сумасшедший ритм… которому все равно было еще далеко до пассажей Яна Пейса или Джона Бонэма, скорее так, на уровне «Ночного полета на Венеру», не больше. Подумав, Иван усмехнулся… и вздрогнул. И мулат, и чернокожая девушка вдруг исчезли, погасли светильники, а прямо перед Иваном, в ночном свете звезд, покачивались две огромные, раздувшие капюшоны кобры! Маленькие глазки рептилий светились лютой злобой.

Иван вытащил саблю… Ну, глупые твари, посмотрим, кто кого?

– Убери своих змей, Кара-Исфаган, – прозвучал за спиной Ивана усталый повелительный голос. – А ты, Ибан, спрячь в ножны саблю.

И – о чудо! – недовольно шипя, кобры уползли за фонтан. Раничев убрал саблю и обернулся – закутанный в черную джелаббу, позади него стоял Каим-ходжа, большеголовый визирь Тамербека.

– Мои люди устали сегодня ходить за тобой, Ибан, – укоризненно покачал головой визирь. – Помнишь, я говорил тебе о том, что ты отправишься в путь не один?

Раничев кивнул, сглатывая слюну. Он все еще не мог прийти в себя от увиденного.

– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжил Каим-ходжа. – Сейчас ты познакомишься со своим спутником… вернее, спутницей. – Он улыбнулся: – Кара-Исфаган, представь же скорей свою гурию.

– Спешу, мой господин. – Вбежав, мулат упал на колени и кивнул на Ивана. – Клянусь Ваалом, я не знал, что это твой человек!

– Ты не понял меня, Исфаган, – поджал сухие губы визирь. – Тебя просят не клясться, а привести сюда девушку… Да, и ради Аллаха, верните ему перстень, это все ж таки подарок эмира. – Каим-ходжа резко повернулся к Ивану: – Ну как, друг мой, я появился вовремя?

– Пожалуй, – усмехнулся Раничев. – Еще немного, и я изрубил бы в куски обеих шипящих гадин… А потом занялся бы их хозяином. Тебе крупно повезло, Кара-Исфаган! Надеюсь, теперь-то ты мне расскажешь побольше?

Мулат лишь поклонился, блеснув белками глаз, и улыбнулся:

– А вот и Зейнаб!

Вновь завернувшаяся в накидку негритянка низко поклонилась визирю… и Раничеву.

– Это человек не очень-то поддался нашему колдовству, – тихо вымолвила она. – Обычно люди умирали, не дожидаясь появления настоящих змей.

– Низкий сорт, нечистая работа, – засмеялся Иван. – Однако ближе к делу. Значит, я так понимаю, эта Зейнаб будет сопровождать меня какое-то время, а потом свалит в Египет?

– Верно. – Визирь мотнул головой. – Только не совсем. Не Зейнаб будет сопровождать тебя, а ты ее.

– Вот как! Однако…

– И сделаешь все, чтобы ее путешествие было как можно более безопасным и быстрым.

– Значит, и мне с ней отправляться в Египет?

– Нет. Там уже не твоя забота… Вы отправляетесь завтра, с караваном почтенного работорговца Ибузира ибн-Файзиля.

Иван вздрогнул, услышав знакомое имя. Именно этот чертов купец когда-то увез в рабство Евдоксю!

– Ты поедешь под видом Хакима Иглысы, торговца фруктами из Сарая-Берке, – пояснил Каим-ходжа. – Девушка – твоя рабыня, да, найми еще и слугу, ордынский купец – невелика птица, одного прислужника вполне хватит. Готов ли ты ко всему, Ибан?

– Всегда готов. – Раничев шутливо отдал визирю пионерский салют. – Только я бы хотел сегодня закончить разговор с этим парнем. – Он кивнул на Кара-Исфагана.

– Закончишь, – уверил визирь. – Только быстрее.

– Ну это уж не от меня зависит. – Хохотнув, Иван повернулся к мулату: – Так что ты там говорил насчет каких-то детей Ваала?

– Я расскажу тебе о них все, что знаю, – спокойно кивнул Кара-Исфаган. – Велеть принести шербета?

– Лучше вина, – попросил Раничев.