Око воды (СИ)

Первый день пути Фингар раздражал его ужасно. Он трясся, как осиновый лист, боясь получить кнутом, от этого всё время заикался, всё путал и ронял, и очень напоминал Дитамару телёнка в загоне, которого кусают оводы. И когда на постоялом дворе он наступил на хвост кошке и опрокинул кружку с элем на голову одного из постояльцев, Дитамар вывел его во двор и припёр к столбу коновязи.

— Постарайся выглядеть меньшим идиотом, чем ты есть на самом деле. Не нужно привлекать к нам лишнего внимания. Или прямо отсюда отправишься обратно к отцу. Ты хочешь этого?

— Н-нет, милорд, — пробормотал Фингар едва дыша.

— Хорошо. Ладно. Пёс с тобой. Сегодня, что бы ты ни сделал, я тебя больше не ударю. Правило действует до полуночи. Постарайся меня не разочаровать.

— Да, милорд, — мотнул головой его ученик.

— Иди.

Он услал Фингара, а сам направился к реке. Вышел на деревянный мост и облокотился о перила, глядя на воду. Стоял долго. Уже спустилась ночь и похолодало. Где-то в тёмной дали тоскливо завыли волки, и огромная жёлтая луна, уже почти полная, взошла над кромкой гор.

Дитамар смотрел на неё, слушал монотонный шум реки и чувствовал себя странно.

Это было первое полнолуние за все эти годы, которое не вызывало в нём невыносимой жажды крови. Которое не рвало его жилы, не выматывало душу тоской и болью, желанием разорвать кожу на груди, давая возможность Зверю вырваться наружу. Это было первое полнолуние, которое он видел ясно, а не через кровавую пелену тумана. И ему не нужно было бежать в лес, прятаться или приковывать себя цепью в подвале, чтобы потом в итоге провалиться в кровавое забытьё. Проснуться утром с болью в голове и ломотой в костях и… не помнить ничего.

Каждое полнолуние он умирал, а потом рождался заново. И сегодня было так странно… впервые за многие годы остаться живым в эту ночь.

— М-милорд? — негромко раздалось сзади. — Ужинать будете?

Дитамар вздохнул.

— Люблю стоять на мосту. Вода меня успокаивает, — произнёс он, слыша, как его ученик топчется сзади и больше не решается его окликнуть, но и не уходит. — Иногда мне кажется, что она уносит все мои мысли и очищает душу. Жаль только, что здесь нет приличных мостов.

— Мост есть выше по ущелью. Каменный Великан, — ответил Фингар негромко. — Его построил ещё великий Заклинатель Олегер. Очень красивый мост.

Дитамар посмотрел через плечо на тёмную фигуру и спросил с удивлением:

— Ты видел этот мост?

— Нет, что вы! Я не бывал по эту сторону хребтов. Я читал в книгах. А там и гравюра была.

— Хмм, любишь читать?

— Люблю…

— Ладно, — Дитамар оттолкнулся от перил и быстрым шагом направился к дому.

К вечеру следующего дня они оказались на другой стороне хребта Кахиа, проехали долину и снова поднялись в горы. Дитамар не чувствовал погони, но вечером у постоялого двора за Хаабхэйном, им встретился отряд ирдионских рыцарей. Их заметил Фингар и примчался как ужаленный — доложить.

— М-милорд…

Дитамар брезгливо отстранился от его попытки прошептать на ухо важную новость и тут же огрел нерадивого ученика свёрнутым яргом.

— За что, милорд?! — прошипел Фингар хватаясь за плечо. — Я же хотел…

— Да вижу я чего ты хотел. Иди внутрь, — Дитамар затолкал его в дом, и произнёс достаточно громко, чтобы слышали остальные посетители, — сошлю тебя в козопасы, бестолочь. Может тогда обучишься расторопности. Живо принеси мне эля.

Фингар бросился со всех ног за элем, едва не расплескал половину и когда застыл стола с кружкой, как истукан, Дитамар показал ему на место напротив себя и произнёс спокойно:

— Сядь.

А сам неторопливо подвинул к себе кружку и добавил уже тихо, так чтобы точно никто не услышал:

— Ты забыл правило номер три. Овёс, лошади, еда… в этом списке было что-то про рыцарей? Ну, отвечай!

— Нет милорд.

— Правильно. Потому что это — не твоё дело. А не в свои дела ты носа не суёшь.

— Но они же могут заметить…

— Будь я рыцарем, уж я бы точно обратил внимание на тебя — здоровенного приметного детину, который бежит как ужаленный и лезет шептать что-то на ухо своему хозяину. И у которого на лбу написано, что у него в сапоге припрятано три амулета. Мне снова тебя ударить, чтобы ты понял?

— Нет милорд, я понял. Я бестолочь. Но… можно спросить? — Фингар потёр красный лоб и видно было, что он раздосадован собственному промаху.

— Спроси.

— А вы меня не ударите?

— Нет, раз уж ты спросил, — ответил Дитамар покачав головой.

— Кто вас этому научил?

— Чему? — удивился Дитамар.

— Ну вот… всё время причинять другим боль… Вам это нравится?

Дитамар едва не подавился элем. Это был странный вопрос от такого ребёнка, как Фингар. Раньше он бы и не понял его сути. Раньше его бы об этом никто и не спросил. «Безумный Дитамар» — так нередко его называли в Лааре и безумие было вполне обыденным его состоянием. Но с тех пор, как Кайя разорвала его связь со Зверем, он ощущал себя совсем другим человеком, таким, каким был очень много лет назад, только каким-то пустым внутри. Словно покинув его разум и душу Зверь оставил за собой эту пустоту. И Дитамар не знал чем её заполнить.

— У тебя внезапно случился приступ храбрости? — спросил Дитамар, прищурившись.