Око воды. Том 2

Кэтриона подняла голову. Сейчас, когда сознание почти вернулось к ней, она увидела, что лежит на топчане у стены. В башне было сумрачно, снаружи шёл дождь, и в узкое окно виднелся кусок серого неба. Кажется, наступил уже другой день… Неужели она провела в забытьи целые сутки? Кэтриона села, поджав под себя ноги, и в этот момент поняла, почему она очнулась — старая ведьма Эрионн стояла у стены, окуривая её дымом из плошки.

Драконья кровь.

Её смолисто—фруктовый запах Кэтриона не спутала бы ни с чем. А раз её будят драконьей кровью, значит, и усыпили чем—то, созданным в этой башне. Эрионн та ещё ведьма, умеет делать такие вещи, за которые обычных людей сжигают целыми деревнями. Но Ирдиону простительно то, с чем борются его рыцари в обычном мире.

— И вот ты снова здесь, девочка, — прозвучал над ухом голос Эрионн, надтреснутый и скрипучий, как петли в старой подвальной двери.

— И ты снова собираешься меня пытать, старая ведьма? — спросила Кэтриона с кривой усмешкой и прислонилась к стене. — Впрочем, я могла бы и не спрашивать.

Кэтриона демонстративно тряхнула цепями. Голова кружилась, и мир ещё не обрёл окончательной чёткости.

— Я служу Ордену. И сделаю всё, что потребуется. Я, как и ты, давала клятву, и у каждой из нас своё служение, — ответила Эрионн и, отойдя к жаровням, стала бросать в каждую из них кусочки смолы и растёртые в ладонях травы.

Только сейчас Кэтриона заметила, что жаровни расставлены вокруг неё полукругом и на полу начерчены руны и тавры. И цепи, которыми она прикована, непростые — из таких цепей ей не вырваться, даже если у неё в руках вдруг окажется кузнечный молот. Цепи — часть этой башни и пропитаны её силой. И пока Эрионн не решит, что Кэтрионе можно отсюда выйти, она и не выйдет. Ну или пока Эрионн не решит, что ей пора умереть. Ведь, судя по знакам на полу, старая ведьма готовит какой—то ритуал. И ничего хорошего от этого ритуала ждать не стоит.

— Позови Магнуса, я хочу с ним поговорить, — произнесла Кэтриона жёстко.

— Он сам придёт, когда понадобится, — ответила Эрионн, не оборачиваясь.

— Позови тогда Ребекку, ну же, старая ведьма! У тебя нет права держать меня здесь! Вспомни, как ты истязала меня тут целыми днями в этих цепях, а ведь я была всего лишь ребёнком! Я хочу поговорить с кем—нибудь из Старших аладиров. Скажи Магнусу, что я здесь! Он меня выпустит!

— Выпустит? Нет, не выпустит. Ты здесь по его приказу, девочка, — ответила Эрионн спокойно и почти равнодушно.

— Что? Магнус велел держать меня здесь?! Тогда позови Ребекку! Мне нужно с ней поговорить!

— Всему своё время. Скоро все они придут. Все Старшие аладиры соберутся здесь завтра, и будет суд. А ты пока отдыхай. Тебе принесут еды и воды. Силы тебе ещё понадобятся.

— Суд?! Позови его сейчас! Скажи, что это важно. Он захочет выслушать меня. Мне есть, что рассказать, Эрионн, — произнесла Кэтриона уже спокойнее.

Может, хоть так получится убедить старую ведьму.

— Всё, что ты хочешь рассказать, он и так уже знает. Он знает, кто ты такая на самом деле, — произнесла Эрионн всё так же равнодушно и ушла из башни, даже не взглянув на свою пленницу.

Он знает, кто она?! Ну ещё бы! Этот паук Рошер уже всё здесь оплёл своей паутиной. Интересно, что он сочинил про неё? Или это Ребекка? Если она видела их поединок с Дитамаром… А кстати, Ребекка смотрела на Дитамара так, словно видят друг друга не первый раз. Но? Она и Дитамар знакомы? И она таким образом защищала его? С чего бы?

Кэтриона в ярости тряхнула цепями и усмехнулась. Ну надо же, как причудливо повторяется судьба! И как всё это глупо вышло… Они решили её судить? За что? За предательство? Ну что же, пусть так.

Вот сейчас ей было обидно и горько, как никогда в жизни. Все те воспоминания, что в последнее время вернулись к ней, они всё равно так и остались далёкими, как будто произошли не с ней или в какой—то другой жизни. А вот то, что она почувствовала сейчас…

Магнус! Он был для неё всем. Отцом, наставником, другом, её спасителем. И он её предал. А ведь это он виновен во всём, что случилось с семьёй Рикарда… Он мог бы прийти и выслушать её, но предпочёл устраниться. И в общем-то, она могла это понять. Выборы нового магистра заставляли его вести себя так, чтобы никто не заподозрил его в предвзятости. Ведь магистр должен быть самым бесстрастным из рыцарей. Никакой человечности, никаких чувств. Но то, что Магнус предпочёл ей место магистра, ранило почему—то особенно сильно.

Какая же она дура! Какие ещё иллюзии она может питать по отношению к Ордену?!

«Без любви. Без жалости. Без страха».

Это девиз стоит на башне из тысяч мёртвых тел. Он выжжен клеймом на сердце каждого рыцаря и окроплён кровью его братьев, погибших на лестнице в триста пятьдесят восемь ступеней. И только она всё ещё пытается найти в каменном сердце Ирдиона какие—то остатки человечности. Здесь нет друзей — есть только клятвы. И нет любви — есть только преданность интересам Ордена. И Магнус просто ещё одна каменная ступень в бесконечной веренице каменных ступеней…

Кэтриона уронила голову на скрещенные руки.