Око волка

– Это… пророчество скандинавского конца света, кажется. Рагнарёка – великой битвы и смерти богов, – он замолчал, но Создатель подбодрил его рукой. – Перед самой битвой должна установиться зима на три года, а потом великий волк Фенрир вырвется на свободу и съест мир, а потом убьет Одина, старшего из асов. А после, когда мир падет и боги умрут, восстанут уже до того умершие боги, а новый мир возродится из старого. Вот и все.

– Верно, щенок, все верно говоришь, – кивнул Создатель.

Джон как-то странно посмотрел на ученика.

– Если судить по этой трактовке, то «первый звоном» должна стать трехлетняя зима, но никак не волк, – в голосе наставника звучали нотки недоверия.

– Эх, тут вот какая штука, – Маг уперся руками в колени. – Эта история, которую сейчас рассказал щенок – очень упрощенная байка, рожденная из метафор скальдов. Вельва говорила иначе. Я слышал ее пророчества, видел саму пророчицу. Ох и наговорила она, окаянная, всякого, век бы не слышать, но куда деваться. Прорицала она не Рагнарёк, и не смерть богов, а пробуждение лиха. Далеко на востоке спит зверь, да не один, а целых три. Настолько лютые это звери, что вполне могут и богов сожрать. И первый из них, самый сильный и опасный – Волк. Второй – Змей. А третий – Перевертыш, у кого два верных начала. И начнется смерть мира с пробуждения первого лиха, то есть Волка. А первыми звоночками к его пробуждению будут «три года зимы», но если говорить нормальным языком, а не кёнингами этих обормотов скальдов, то это значит три события. Первым событием будет появление Первородных, носителей Первой Крови всех видов. Проще говоря, всякая нечисть, какая имеется, наружу полезет, аки говно. В том числе появятся и первородные волки, настоящие вожаки, зачинщики проклятых династий не укушенный другим волком. И вот, собственно, пожалуйста. Один такой аж в Саратове объявился, и все его никак взять не могут…

– Не хотят арестовывать? – перебил Джон.

– Не могут взять, говорю же. Уж почто идиоты у вас в Управлении сидят, но так тормозить – это надо совсем бараном быть. Но так вот. Вторым звоночком будут страх и паника, вызванные появлением Первородных, ведь они все голодные будут, всем жрать надо. Да, собственно, опять же этого волка взять. Как переполошились все, когда он первого своего сладенького загрыз! Ох, сколько возни было. И почему сразу за вами не послали, непонятно. И третий звоночек – мирской люд меж собой сцепится, да так, что хаос государства порушит. Вот это и есть трехлетняя зима, то есть три причины конца. А потом проснется лютый Волк, и первым делом сожрет Луну, а потом Солнце, и сквозь дыры в небе оставшиеся от них разбудит двух других – Змея и Перевертыша. Вот что все это значит, ребятки.

– Это нелепо, – проворчал Джон задумавшись.

– Лепо это, или нелепо – не нам судить. Да только это Вельва предсказала, а в словах Вельв правды больше, чем в нас всех вместе взятых. Так что уж твое неверие ничего не изменит.

– Я не сказал, что не верю.

– А я знаю, что не веришь. Я так скажу. Все это, конечно, предсказания, правда правд и прочее, да только тыш десять лет ничего подобного и не намечалась, а сколько уж всего было. Так что этот ваш дикий баловник простым приблудой оказаться может, и когда вы его возьмете, то на этом все закончится.

– В таком случае, нам пора в Саратов. Благодарю, господин, за информацию. – Джон поклонился в пояс. Эд не сразу, но тоже поклонился.

– Коли такой путь проделали, то чего же не помочь-то, – Маг встал и положил руки на плечи детективам. – Ладно, сынки, сделаю для вас исключение. Разрешу вашему помощничку вас встретить, чтоб до Саратова так же добраться, – Он, не убирая руки с плеч, отвел волков к двери. – Ну, как у нас говорят, Бог в помощь. Я его за вас попрошу, коли сами не сдосужитесь.

– Дсвдания, – машинально пробормотал Эд.

– Покедова!

Маг с силой выпихнул детективов в коридорчик, закрыв за ними дверь. А там, уже не в такой угнетающей обстановке их ждал Афанасий. Протирая какую-то кружку, он кивнул им в сторону выходной двери. Квартира, что сначала казалась огромными залами, потом обратилась в мрачные и тленные комнаты, в электрическом свете являла собой совсем уж маленькие и уютные помещения, с каким-то особым, знакомым только русским старомодный стиль и манер.

Открыв выходную на площадку дверь, Афанасий несколько раз кивнул волкам в знак прощания, хотел было уйти, но Джон окликнул его.

– Постой, милейший, – хрипнул он, доставая пачку сигарет, – вопросец у меня к тебе.

– Ну жадавай, щахо тянуть.

– Вот скажи, ты – бессмертный, но жить вечно не скучно?

Старик внимательно смотрел на наставника какое-то время, не забывая потирать полотенцем кружку.

– Шхущно, дарахой, пасану на щердахе беж бабы. А нам, бешшмертным и шхуха в итохе надоедает, тах щто шхущно – это дело наживное. Холи ты этохо еще не понял, то не тах и мноха на свете пожил, хах себе мнишь.

– Ты будто долго пожил, старый, – огрызнулся Джон, закуривая сигарету.

– Две тыщи лет ужо, в два ража боле твоехо. Ладно, хватит. Идите вниз, тама вас наши хлопсы подберут.