Око Всевышнего

– Дошли бы, – проворчал Су То. И добавил: – Я тоже прощаюсь, чужеземец. Готов признать, что ты изо всех сил вел нас к сегодняшнему дню, но это не значит, что я стал лучше к тебе относиться. Тем не менее, я желаю тебе удачи. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся…

– Встретимся, – возразил Матурана. – Ведь ты когда-нибудь станешь Первым-в-храме Юга. А пути еще не раз приведут меня в обитель монахов. Может, ты станешь к тому времени не таким упрямым.

Рук они друг другу не подали, ограничились легкими кивками.

Даан повернулся к Урдинарану.

– Удачи и вам, почтенный! Дважды вы нам помогли. И мне очень понравилось ваше искусство… хоть Матурана и тщательно скрывал его.

– Тебе еще представится шанс с ним познакомиться, – проскрипел островитянин. У него снова возник сильный акцент, который куда-то пропадал во время препираний с Орлами.

Чужеземцы стали спускаться по восточному склону холма.

Ну, а монахов звали хребты Сао Зу. Даже южан – того требовал обычай. Удачное исполнение Обряда всегда завершалось шумным праздником в одном из монастырей. В этот раз праздновать предстояло в Северном. Вереница путников потянулась в степь, и никто посторонний не понял бы, что среди них оба Верховных Настоятеля. Они увидели бы только нескольких старцев в окружении мужчин помоложе.

Даан вспомнил слова Матураны: «Тебе ведь предстоит стать Первым-в-храме»… Он сказал это Су То, а значит, это касалось и Даана. Сначала, конечно, Верховным станет Рат Шу, сорокавосьмилетний монах двенадцатого круга, тот, что исполнил Обряд в прошлый раз. Даану же предстоит еще много лет постижения. Но смотреть на него все равно теперь станут как на Следующего-за-Первым.

«Интересно, это трудно – быть Верховным Настоятелем?» – подумал он. И тут же понял, что очень скоро придется взвалить на плечи ношу потяжелее той, от которой счастливо избавился сегодня. Ношу, которая – воистину! – под силу лишь богам.

И он новыми глазами поглядел на Бина и Тао. Потому что никогда раньше не задумывался: каково было им последние два месяца?

– На Сао-Зу шапки таять начали, – улыбнулся задумавшемуся другу Юл Ю. Оказывается, он шагал рядом, шурша студенческим одеянием. – Лето.

И Даан улыбнулся в ответ, вспоминая привычные снега горных пиков и свежий воздух высот. Вспоминая здесь, в знойных южных степях. Шагая в туманное завтра и навстречу встающей малой луне. И еще понял, что никогда уже не вернется былая безмятежность.

А Каома – по-прежнему – глядел в Мир единственным Оком.

Опускался вечер. Первый спокойный вечер вне стен родного монастыря.

4.

Ман отнял ото лба ладонь, которой заслонялся от солнца.

– Разошлись, – зачем-то сказал Поон. – И что дальше?

Горец невозмутимо поправил уздечку.

– Едем.

– За кем?

– За островитянами. Мне ведь нужен проводник, а не монах, верно?

Поон вздохнул.

– Они и вправду бойцы не чета моим… Кто же знал, что они монахи?

Ман фыркнул и вскочил в седло.

Начальник охраны медлил.

– Все равно не пойму – что они здесь делали? Так далеко от монастырей? И при чем здесь чужеземцы?

Горец-велш снисходительно поглядел на Поона.

– Хочешь совет, Поон? Забудь обо всем, что видел. И никогда никому не рассказывай. Чтобы не разделить судьбу… Ну, ты понял, да?

Поон поежился.

– Легко сказать, забудь…

Он прыжком оседлал своего коня и натянул поводья.

– И-и-э-ххх! Ладно, поехали за твоим драгоценным проводником…

Ман не ответил. Он думал, как быстро Матурана засечет их у себя на хвосте. Вряд ли позже темноты – в этом он был уверен.

Холмы снова обезлюдели. Вероятно, надолго. Еле слышный стук копыт быстро затих на востоке. Мир же обрел равновесие еще на четверть века. Небольшой срок, не правда ли?

© 1991–1996

Территория бывшего СССР

Душа чащобы

«Придется ехать через Черное», – подумал Выр с неудовольствием. Старый бор жители Тялшина и окрестных земель старались обходить стороной. Мрачновато там… Нечисть, опять же, пошаливает. Кому охота голову в омут совать? Правда, кое-кто отваживался там хаживать, но только если не оставалось другого выхода. Вишена Пожарский, говорят, в одиночку Черное проходил не раз, да и побратимы его – Славута-дрегович, Боромир Непоседа, Похил – тоже там бывали и ничего, целехоньки.

Но Выр-то не ровня им. Побратимы – воины, меч им привычен. А Выр – простой охотник. И приятель его, Рудошан, тоже охотник. Только и оружия, что пара ножей да луки со стрелами.

Впрочем, людей ни Выр, ни Рудошан как раз не боялись, а против нечисти оружие тоже не особый помощник. Вот Тарус-чародей, наверное, прошел бы Черное насквозь играючи, даже не глядя по сторонам. Черти, поди, разбежались бы с визгом, только он появись.

Выр вздохнул. Телега, груженная ворохами шкурок, тихонько поскрипывала. Рудошан отпустил поводья и беспечно болтал ногами, даже орехи, стервец, щелкал. Словно не в Черное им теперь дорога, а трактом, до самой Андоги, где путников больше, чем леших в лесу.

– Эй, друже, будь начеку, – посоветовал Выр. – В Черное въезжаем!

Угораздило же Мигу так разлиться! Не пройти нипочем, только бором, чтоб его…