Око Всевышнего

Тройка певчих сов, едва не задев крыльями сухую кромку, скользнула в пустоту. ло Хаст проводил их злобным взглядом. Если бы не эти птицы, сидели бы сейчас они с ло Гри у костра или в хижине, пили бы эль или пиво после сытного обеда…

И тут ло Хасту пришла в голову совершенно очевидная мысль, ранее почему-то не приходившая.

Каким образом покинул этот Лист ло Гри?

Единственный способ – на тех же крыльях, на которых прилетел. Два-три часа в полости крылья еще выдерживали. Больше – крайне редко.

У охотника перехватило дыхание. Теперь-то уже поздно, его крылья расползлись, конечно, пораженные едким соком полости, но тогда, в первый день, когда совы позаботились о его добыче, крылья еще можно было спасти.

ло Хаст застонал от досады, отполз от края и бегом кинулся к месту их с ло Гри посадки. Вот и нужная полость со шрамом, затянувшимся несколько дней назад. Меч, чмокнув, пал на зеленое тело Листа. Охотник вскрыл наполненный легким газом пузырь трехметрового диаметра и отошел в сторону, тяжело дыша.

Дурманящая струя, невидимая глазом, ударила из полости, края живой зеленой плоти зашевелились, истекая густой жидкостью, готовые в несколько минут зарастить отверстие. Обливать его соком агавы, чтоб не затянулось, было некогда. Отдышавшись, ло Хаст вновь взмахнул мечом. Отверстие увеличилось. Набрав в грудь побольше свежего воздуха, он глянул вниз.

От крыльев, конечно же, ничего не осталось. Лист усвоил их полностью, только темные пятна да бугристые натеки все той же вязкой жидкости остались в местах, где Лист втянул в плоть обнажившиеся семени клена. Их Лист, понятно, не переваривал, просто выталкивал за переделы полости, чтобы они могли без помех прорасти.

ло Хаст оторвался от дыры, прочищая легкие. Собственно, на другой исход надеяться и не приходилось.

Больше вскрытых недавно полостей ло Хаст поблизости не обнаружил и немало этому удивился. Выходит, ло Гри оставил свои крылья просто на Листе, а потом вернулся и на них же улетел. Неужели он знал, что здесь не растут клены? Но почему же тогда не предупредил ло Хаста?

Он вернулся к уже затянувшейся полости с семенами клена, единственными на этом Листе. Пока дерево вырастет и начнет давать крылья, пройдет не менее пятнадцати лет. За эти годы Лист раза четыре наведается к одному из полюсов во время Солнцестояния, чтобы соединиться с тысячами других в гигантский летающий ковер. Только тогда, в дни Большого Переселения, ло Хаст сможет покинуть негостеприимный Лист. Но найдет ли он на бескрайнем ковре из многих чаш свой клан? Не факт, что новое пристанище, куда клан, без сомнения, в ближайшее время переселится, устремится к полюсу в это же Солнцестояние. А шастать без конца по разным Листам в межсезонье – во-первых, долго, во-вторых и в-главных – весьма небезопасно. Враждебные кланы не тронут одиночку только во время Большого Переселения. Да и за изгнанника могут принять, а это почти верная смерть в любое время.

Но все же это хоть какой-то шанс; лучше ли просидеть остаток жизни на дурацком Листе без крыльев? Охотники не могут без крыльев, Небо – их дом, Высота – их стихия. Охотник-ло без полета – все равно что дерево без плодов.

ло Хаст вспомнил певчих сов и в сердцах пожелал всему их крылатому роду никогда больше не подняться в Небо.

Издалека донеслась долгая трель, как показалось ло Хасту – возмущенная.

Он вздрогнул и вернулся к своим мыслям.

Лист наверняка лишь недавно летал к полюсу. ло Хаст не раз заглядывал за край, за третью кромку и не заметил ни одного молодого побега. Так бывает лишь в первый год после Большого Переселения, когда юные Листы отделяются от материнских и с этих пор противостоят Высоте в одиночку.

Значит, впереди у него три-четыре года полного одиночества. Ну, в лучшем случае – два. Если больше никого не занесет на этот проклятый Небесами Лист.

Или не вернется ло Гри.

Ведь должен же он вернуться за другом? ло Хаст обязательно вернулся бы, чего бы это ему ни стоило.

Он тяжело вздохнул. Постоял немного у кромки, слушая, как поет ветер Высот, и пошел готовить жилище, благо агавы, в отличие от кленов, здесь встречались в изобилии.

А ветер пел неспроста. Поднявшийся еще выше Лист угодил в быстрый и узкий поток воздуха, царящий на этой высоте, и полетел на восток, прочь от родного Листа ло Хаста, оставшегося ниже и по-прежнему неспешно дрейфовавшего на юго-запад.

* * *

С тех пор он не видел людей. Изредка на фоне небесной голубизны темнели силуэты далеких Листов, но все они величаво проплывали мимо. Однажды Хаст разглядел даже крохотную точку, планировавшую к зеленой чаше, – счастливец, обладавший крыльями, возвращался домой. Но ни разу никто из охотников-ло даже не приблизился к Листу, так не любившему клены. За три года Хаст стал совсем другим – хмурым, злым; но и более терпеливым, чем раньше. Теперь он мог часами наблюдать за муравьиной кучей где-нибудь в лесу или за дятлом, промышляющим жуков-джаров. Или, найдя удобное место у края, глядеть на Нижний Мир, проплывающий под Листом, непознанный и загадочный.

Раньше такое просто не пришло бы ему в голову.