Око за око

– Потому что она позвонила мне в слезах! Она хотела удостовериться, что ты никогда не узнаешь, как она напилась той ночью. Она заставила меня пообещать ничего тебе не говорить. Вот насколько ей важно, что ты о ней думаешь. – Алекс нетерпеливо вздыхает, качая головой. – Я сказал ей, что ты имеешь полное право злиться, что я тоже буду за ней присматривать и что, если она еще раз при мне выпьет, я позабочусь о том, чтобы ты все узнала.

Я ничего не говорю, просто смотрю на поле, где бегают девчонки, и вся дрожу.

– Поверить не могу, что ты могла так обо мне подумать, Лилия. Мы с тобой с девятого класса друзья. Наши родители дружат. Надя мне почти как младшая сестра. Я бы никогда так с ней не поступил.

Алекс откидывает волосы с глаз. Теперь, когда солнце не такое яркое, как было летом, его волосы из белых превратились больше в медные и стали гораздо длиннее.

– Это вообще ненормально, – добавляет он.

– Прости.

Я не знаю, что еще сказать.

– Да ладно, забей.

Я чувствую внезапное желание признаться ему во всем, по-настоящему извиниться, так, как он этого заслуживает. Но не могу, потому что это касается не только меня, но и Кэт с Мэри. Я заставила их рисковать на пустом месте.

Я дрожу, потому что мне одновременно холодно и противно от того, что я сделала.

Алекс делает шаг мне навстречу, расстегивает свою ветровку, снимает ее и накидывает мне на плечи. Она пахнет свежевыстиранным бельем.

– Хорошо? – спрашивает он, стоя рядом со мной, так близко, что мы почти соприкасаемся. – Я не вынесу, если потеряю тебя.

Понизив голос, он добавляет:

– Ты многое для меня значишь, всегда значила и будешь значить.

Я открываю рот, чтобы ответить, но, прежде чем успеваю что-то произнести, он отходит от меня обратно к полю. На бегу он кричит:

– И не думай, что я освобождаю тебя от пробежки, Чоу!

Я бегу круг за кругом, потому что, если остановлюсь, мне придется начать думать о его словах и о том, что я почувствовала, когда он сказал это.

В четверг, в день игры, Пи-Джей удивляет меня контейнером, полным домашних печений с корицей. Я уверена, что их испекла его мама, потому что они аккуратно завернуты в восковую бумагу и невероятно мягкие и нежные, но я не против. Все, что Эшлин получает от Дерека, – это пачка покупного печенья с шоколадной крошкой, причем уже открытая. Но она все равно счастлива, потому что ей нравится Дерек и все, что он ей дает. Рив испек Ренни что-то вроде протеиновых батончиков. Они жесткие, как кирпичи, и похожи на навоз, но Ренни разыгрывает целый спектакль, съедая их за обедом.

На игру приходит куча народа, не столько, как на настоящий футбольный матч, но все равно много. Парни из команды облачаются в форму группы поддержки, надевают парики и скандируют кричалки. Выглядит это довольно забавно. Пи-Джей надел длинный черный парик и неуклюже пытается исполнить мое коронное движение: в прыжке коснуться носков руками.

Как я и предсказывала, побеждает команда Ренни и Рива. Ренни зарабатывает единственный тачдаун и ставит Терезе подножку, чтобы первой добраться до края поля. После игры Рив сажает Ренни на плечо и уносит со стадиона, крича так громко, что вот-вот охрипнет. Как будто они получили золотую олимпийскую медаль, не меньше.

Что ж, пусть радуются, пока могут, потому что очень скоро они проиграют, и по-крупному.

Глава тридцать первая МЭРИ

По словам Лилии, мисс Кристи всегда держит свой кабинет закрытым. Десять минут и тридцать три секунды назад она зашла туда с ящиком бюллетеней. Дверь слегка приоткрыта. Семь минут и десять секунд она печатала что-то на компьютере. Я это знаю, потому что все время смотрела на висящие в коридоре часы. Я прислоняюсь к шкафчикам, а Кэт стоит у питьевого фонтанчика с телефоном в руках, делая вид, что с кем-то переписывается.

Ровно в четыре часа Лилия пролетает мимо нас с Кэт, ее собранные в хвост волосы качаются из стороны в сторону.

– Мисс Кристи! – зовет она отчаянно. – Скорее идемте со мной! У нас экстренная ситуация в женской раздевалке!

– Что случилось, Лилия? – спрашивает мисс Кристи, выходя из кабинета.

– Пожалуйста, скорее! – кричит Лилия, дергая мисс Кристи за руку. – Кажется, у одной из девятиклассниц нервный срыв! Она совершенно не в себе!

И они исчезают в коридоре.

Мы с Кэт улыбаемся друг другу и, быстро оглядевшись вокруг, проскальзываем внутрь. Я прислоняюсь к двери, а Кэт прямым шагом направляется к ящику с бюллетенями. Ее брат, Пэт, научил ее взламывать замки, когда она была маленькой. Все, что нужно, – кусочек алюминиевой банки от газировки. Мне это кажется невозможным, но Кэт открывает ящик почти за пять секунд и вываливает содержимое на рабочий стол мисс Кристи.

– Похоже, Рив победил и без нашей помощи, – ворчит Кэт, копаясь в бумажках.

– Неудивительно, – говорю я, – он самый красивый парень из всех выпускников.

Кэт одаривает меня странным взглядом, но это правда. Она открывает сумку и засовывает туда несколько листов: голоса за Ренни, как я понимаю. Теперь Ренни не сможет стоять на сцене вместе с Ривом. Сама виновата. Может, ей не стоило быть такой гадиной?