Око за око (СИ)

Небольшой ящичек был доверху набит монетами, и, хотя Санса никогда не отличалась сребролюбием, все же подошла и зачерпнула горсть драгоценного железа, звонко роняя блестящие медяки обратно в сундук.

– Это с его корабля?

– Да. Прихватили все ценное. – передвигаясь между сундуками и прочим хламом, наставленным в комнате, проговорил бастард. – Даже интересно... Сколько лежит у него по замкам, – скалился Рамси. Он прошел к еще одному большому сундуку, и призывно помахал девушке ладонью. – Открой.

Санса внимательно на него посмотрела. Там точно были не монеты, и, зная норов мужа, она предположила в деревянном ящике нечто ужасное и, медленно открывая крышку, часто задышала... Опасения не подтвердились. В сундуке лежали ткани! Увесистая парча, переливавшиеся на свету бархат и атлас, невесомая органза. Никаких трупов или отрубленных частей тела, только многочисленные ткани, из которых теперь можно было сотворить не одно прекрасное платье. Завороженная этим сокровищем Санса увлеченно опустилась на колени. В ней на мгновение ожила маленькая девочка, и леди Болтон стала со знанием дела разглядывать и ощупывать столь неожиданное подношение бастарда. Странное ощущение заставило ее улыбнуться – его характер и увлечения оставляли желать лучшего, но все же иногда даже его можно было назвать сносным.

Петир, видимо, готовил ей золотую клетку. Если бы схватил ее он, а не наоборот, лорд Бейлиш держал бы ее на корабле, наверняка пытаясь обмануть видимостью старых дружеских отношений. Наверняка бы принес ей ткани на рукоделие, лимонных пирожных и старался бы быть где-нибудь поблизости, рассчитывая на возможную взаимность. В этом был весь Мизинец, всегда старавшийся поиметь максимальную выгоду со всех своих прожектов. Получил бы он свое или не получил – не так важно. В один день Санса бы увидела Королевскую гавань с палубы его корабля, и тогда бы еще раз убедилась – верят Мизинцу только дураки. Впрочем, ее отец дураком не был, спешно поправила она себя. Просто честный человек из принципов чести никогда не играет с нечестивцами в их игры, а те радостно этим пользуются. Вновь вспомнив о предательстве лорда Бейлиша, Санса мысленно приписала авторство подарка бастарду.

Стоя неподалеку, Рамси Болтон смотрел на ее коленопреклоненную фигуру, расплывшуюся вьющимися локонами по зеленому бархату платья. Она явно была довольна, и бастард давился тихим бешенством. Какой-то старик, карлик, принц… Сколько еще было мужчин, которые летели на эту рыжую голову как мотыльки на огонь, а он по-прежнему не имел над ней должной власти. Страх, в его положении, видите ли, ему не подходил, а на что он мог еще рассчитывать? Это для Миранды он был наполовину лордом, а для Сансы наполовину бастардом, незаконорожденным и недостойным, всегда и во веки веков. Там в Винтерфелле, бастард ведь особо-то ее не истязал, больше запугивая и унижая. Спустив ее с ее заоблачных высот, он рано или поздно вбил бы в ее прекрасную голову одну простую мысль – она принадлежит ему, только ему, и когда бы он задал ей вопрос «любит ли она его», его женушка бы покорно ответила «да, милорд». Наивный он даже думал, что его задумка удалась. В последние дни перед побегом она была тихой, не плакала и старалась сделать все, что он просил. Даже вычистила ему сапоги под его чутким руководством, не побрезговав грязной работой, но он жестоко обманулся, поплатившись за подобное упущение.

Сейчас она снова о чем-то думала, и он подозревал о чем. Они ведь договорились о Петире, а главное… о ребенке.

Это было то самое, что он попросил у нее тогда, когда ей вздумалось выпустить его из темницы. Это было так просто, гениально, приятно, а главное, давало ему столько привилегий разом! Бастард не был в ней уверен после случая с собаками, но все же полагал, что Санса Старк не убьет отца своего чада из принципов глупой старковской чести, принципов высокородной леди. Ведь ребенок без живого законного отца, все равно, что бастард, а горделивая Санса не позволит, чтобы ее дитя кто-то назвал «ублюдком». Не станет никакого смысла скрывать то, что Рамси Болтон жив, а иметь ребенка от какого-то пленника-раба для высокомерной леди Болтон не к лицу.

Она хотела сокрушить его, предав навеки вечные забвению, а теперь сама же будет стараться восстановить его честное имя. Как удобно, а главное как приятно вновь владеть ею. Как приятно, что ребенок окончательно привяжет ее к нему. Она никогда не оставит свое дитя, и он, воспользовавшись этим, вцепится в нее мертвой хваткой и никуда от себя не отпустит – Санса Болтон его жена, мать его ребенка и принадлежит ему согласно всем законам и традициям Севера.