Око Золтара

– Что за грязные инсинуации! – воскликнула принцесса возмущенно. – Впрочем, у меня нет ни времени, ни желания защищаться от этих абсолютно лживых обвинений, так что буду рада разобраться с этим вопросом прямо здесь и сейчас. Скажем, за две тысячи наличными?

– И по одному обвинению в попытке дачи взятки должностному лицу.

– Упс, – сказала принцесса, и констебль надел на нее наручники.

– Ах-ах, – мистер Ллойд грустно покачал головой. – Вы, наверное, принимаете нас за незатейливых простаков, которые не распознают нелегальную биржевую схему, даже если влипнут в нее.

Принцесса убедительно изобразила на лице удивление.

– Мне бы такое и в голову не пришло.

– Ну, конечно, – сказал мистер Ллойд. – Все вы, маклеры-частники, одинаковые. Думаете, что это бизнес, а не воровство. А это воровство. Констебли, уведите ее.

– Вот, Дженнифер, – принцесса сунула мне остатки своих нечестно заработанных денег и конверт, набитый акционерными сертификатами. – Постарайся найти мне хорошего адвоката, ушлого адвоката или на худой конец просто адвоката. Ах да, и скупай трансваллийские акции, если они опустятся ниже 1.20 плутников. Если козы поднимутся выше полплутника за голову – продавай всех.

Два констебля взяли принцессу под локти и дружным шагом выпроводили ее за дверь. Я вскочила и выбежала с ними на улицу.

– Что с ней теперь будет? – спросила я, когда мы перешли к зданию на противоположной стороне улицы, в котором помещались и суд, и пекарня с ироничным названием «Крутой замес».

– У нас тут железнодорожный город, и судить ее будут экспрессом, – ответил мистер Ллойд. – Процесс начнется после прекращения огня в 18.24 и окончится не позднее 20.15, когда военные железнодорожники начнут вечерние рейды. Естественно, ее признают виновной и назначат наказание, сообразное тяжести преступления.

– А именно?

Мистер Ллойд повернулся и уставился на меня.

– Для первонарушителей – смертная казнь.

– Казнь? – эхом повторила я. – Вам не кажется, что это слишком?

– Если мы не будем казнить нечистых на руку банкиров и черных маклеров, мы дадим им ясный сигнал, что финансовые махинации – это нормально, и к чему это приведет?

– Судья еще может ее помиловать, – сказала я.

– Вряд ли, – ответил мистер Ллойд с коварной ухмылкой. – Судья О’Рурк по прозвищу Жим проявил особый интерес к этому делу.

– Ну что ты будешь делать! – выпалила я в сердцах. – Сэр, не могли бы вы подсказать мне, где найти лучшего адвоката в этом городе?

– У нас в городе один адвокат, мисс, и это я. Я же выступаю прокурором по этому делу. Можете меня нанять, если хотите, чтобы я занялся и защитой. Я буду представлять обе стороны с равным усердием и справедливостью.

– Не уверена, что так можно.

– Я тоже. Зато сэкономим время. Да, и если вы вдруг вздумаете привлечь адвоката со стороны: только граждане Ллангерига могут выступать в зале суда Ллангерига. Всего хорошего, мисс.

Он прикоснулся к краешку шляпы, прощаясь, и ушел. Я вернулась за стол к остальным.

– Ее казнят, – сообщила я мрачно. – Сегодня. И в городе нет ни одного адвоката. Нам нужно спасти ее.

– Но она нарушила закон, – напомнила Эдди. – Что, по-твоему, им нужно было сделать? Выписать ей премию за находчивость и предприимчивость?

Я собралась с духом. Пришло время рассказать им правду.

– Дело в том, что, если быть до конца откровенной, она вовсе не Лора Скребб. На самом деле она принцесса Шазин, престолонаследница Королевства Снодда, и я дала клятву ее матери королеве, что буду беречь ее как зеницу ока.

Эдди с Уилсоном изумленно промолчали. Потом Уилсон выразил сомнение в моих словах, потому что Лорины жалобы на зубы, ногти и кожу едва ли выдавали в ней принцессу. Тогда пришлось рассказывать им про то, как король и королева захотели, чтобы я научила принцессу жизни, и как королева Мимоза наколдовала ради этого заклятие обмена телами сестры Органзы.

– Еще сюрпризы будут? – спросила Эдди кисло. – Еще две дюжины резиновых драконов, или волшебников, или чар, или ты на самом деле замаскированная принцесса Тарвина, или что?

– Нет, – ответила я после тщательных размышлений. – Теперь точно все.

– Давайте так и скажем судье, что она принцесса, – предложил Уилсон. – Они же не станут казнить знать. Даже Тарв не стал бы, а он безумен, как корыто скунсов.

– Кто нам поверит? – сказал Перкинс. – Сейчас она в теле Лоры Скребб, так что мы не сможем доказать, что она не Лора – да она и сама назвалась им Лорой.

– Можно было бы связаться с королем Сноддом, – сказал Уилсон.

– Как? – спросила я. – Здесь нет общественных международных телефонов, а моя ракушка осталась в броневике вместе с последней почтовой улиткой.

Мы замолчали, утратив аппетит после такой встряски.

– Ладно. – Я достала деньги, оставленные мне принцессой. – Не знаю, как мы будем ее спасать, но спасти ее надо. Я жду ваших предложений. Вот.

Я разделила деньги поровну между Уилсоном, поручив ему попробовать кого-нибудь подкупить и отсрочить суд, и Эдди, которой нужно было найти нам новый транспорт.

– Транспорт куда? – спросила она.