Околдованная

Осознав, что Отем ничуть не боится, наоборот, наслаждается каждой минутой, Себастьян потерял разум. Голова его кружилась. Не помня себя, не прерывая поцелуя, он порывисто снял с нее корсаж и отбросил в сторону. Отем ничего не сказала, даже не открыла глаз. Маркиз коснулся ее век губами, развязывая ленты сорочки. Большая ладонь проникла за вырез, сжала маленькую крепкую грудь. Себастьян дрожал от возбуждения и любви к этой поразительной девушке.

Отем довольно замурлыкала и потерлась головой о его плечо, выгибаясь всем телом. Кровь бешено стучала у нее в ушах, пока он нежно ласкал сосок пальцем. Она шумно вздохнула. Губы ее раскрылись, подобно лепесткам цветка.

– Тебе нравятся мои прикосновения? – прошептал он.

– Да, – кивнула Отем и, закрыв глаза, блаженно расслабилась.

Себастьян нагнулся и, накрыв губами ее сосок, сильно потянул.

Ресницы девушки взлетели вверх. Движения рта маркиза будили ощущения, о существовании которых она не подозревала. Отем не была уверена, понимает ли, что с ней происходит. В Себастьяне было нечто властное, призванное покорять.

Вскоре Отем догадалась, что он взволнован не меньше и сгорает от страсти. Пульсация между бедрами стала чем-то новым и поразительным.

– Это и есть похоть? – бесхитростно спросила она.

Себастьян поднял голову. Его глаза горели неприкрытым желанием.

– Да, – подтвердил он, снова наклоняясь. Он лизал, посасывал, покусывал, не больно, а нежно, и снова лизал. Рука сжала грудь так, что он смог втянуть ртом почти всю верхушку и застонал от наслаждения.

Ее тонкие пальцы запутались в его густых волосах.

– Покажи мне, что еще бывает, – потребовала она. – Я хочу знать.

Вместо ответа он уложил Отем на шкуру. Огонь, казалось, полыхал над самой ее головой. Сильным рывком Себастьян разорвал сорочку, обнажив точеное тело, тающее под его серебристым взглядом, и стал осыпать девушку жаркими поцелуями. Его темная голова спускалась все ниже, ниже… горячий язык коснулся кожи.

– Ах-х-х, – вздохнула Отем, трепеща от холода и волнения.

Себастьян поднял ее юбки, погладил щиколотку, скользя вверх, пока пальцы не задели внутреннюю сторону бедра.

– Ты не носишь панталон? – спросил он, не зная, удивляться или возмущаться.

– Только под бриджами, когда езжу верхом, – пояснила она. – Я всю жизнь обходилась без них, и до панталон очень трудно добраться, когда испытываешь определенные позывы, а при этом на тебе двенадцать нижних юбок.

Себастьян, словно обжегшись, отдернул руку. Она чересчур неопытна для того, что у него на уме. Значит, не сегодня. Но скоро. Очень скоро.

– Почему ты остановился? – с искренним любопытством осведомилась Отем.

Он легонько чмокнул ее в губы и принялся завязывать ленты полуразорванной сорочки, сокрушенно качая головой.

– Как ты объяснишь это своей служанке?

– Постараюсь избавиться от сорочки, чтобы она ничего не заметила, – отмахнулась Отем. – Но почему ты остановился, Себастьян? Мне было так хорошо…

– Потому, что не могу держать себя в руках во всем, что касается тебя, дорогая, – отговорился он, вставая и увлекая ее за собой. – Ты куда большее искушение, чем я воображал, Отем. Зайди мы дальше, и я уже не смог бы сдержаться.

Он поднял корсаж, помог ей одеться, застегнул пуговицы из драгоценных камней и завязал кружевные банты.

– А может, я и не хотела, чтобы ты останавливался, – надулась Отем.

– Ты так невинна, дорогая. Предоставь мне принимать столь важные решения.

– О, ты хочешь стать настоящим французским мужем! – поддела она и, встав на цыпочки, быстро его поцеловала.

– Разумеется, – со смехом согласился он, – а ты, как плохая французская жена, будешь доводить меня до умопомрачения.

– Какая перспектива! – воскликнула Отем. – Но, месье, если вы отказались от намерения соблазнить меня сегодня, я покажу вам вашу спальню. Она, как и моя, рядом с маминой. Перед тем как заснуть, подумайте о том, что мы совсем близко друг от друга.

Она повела его наверх, показала дверь и исчезла.

С сожалением посмотрев ей вслед, Себастьян д’Олерон вошел в комнату. В угловом камине горел огонь. Рядом с кроватью мерцала свеча, а на постели лежала ночная сорочка. У изножья стоял небольшой сундук, на котором ожидали его прихода тазик с водой и салфетка. Раздевшись, он умылся, натянул сорочку и только сейчас заметил на одеяле аккуратно сложенный клочок пергамента.

Себастьян развернул записку. Всего одна строчка: «Буду в Шермоне завтра. Д’Альбер».

– Дьявол! – прошипел Себастьян. Почему именно сейчас, когда ему так важно завоевать Отем? Под каким благовидным предлогом он может покинуть Бель-Флер, пусть и ненадолго? А поскольку тут замешан д’Альбер, значит, о «ненадолго» и речи быть не может. Но есть ли у него выход? Придется исполнять приказ, пусть это и рассердит Отем. Ах, еще несколько месяцев – и король утвердится на троне. Тогда можно будет свободно вздохнуть.

Себастьян по привычке поднялся затемно, быстро оделся и спустился вниз. В зале никого не было, но в конюшне уже возился Рыжий Хью.

– Доброе утро, месье, – поздоровался он.