Околдованная цирком

Логоша Кристина Околдованная цирком

Пролог

Пошатнулась, схватилась за край стола и рухнула в кресло. Надежды разбились вдребезги, мелкими осколками царапая сердце. Я безвольно продолжала сжимать письмо. Разорвать бы его, но сил уже не было. Внутри что-то надломилось, круша последние мечты. Перед глазами, паря в воздухе, мелькали написанные отцовской рукой слова:

«Дорогая Адель, приближается твое полное совершеннолетие, и я разрешаю тебе покинуть имение де Брисс. В ближайшие дни жду тебя в нашей резиденции в столице.

Я нашел тебе мужа. Ваш брак согласован. Свадьба назначена на день твоего рождения.

Виконт Кристоф Талетти».

Я много лет мечтала покинуть имение, которым отец огородил меня от окружающего мира. И вот настал этот момент, но вместо долгожданной свободы я попадаю в другую тюрьму. Сердце бешено грохотало. В памяти всплыла наша последняя встреча. Мне тогда было всего восемь лет, но я отчетливо помнила каждый миг...

Старшие братья уже заняли свои места в экипаже и строили мне рожицы из окна. Я с гувернанткой следила за их отбытием. Она положила руку мне на плечо, но стоило отцу выйти из дома, тут же ее убрала.

Я роняла слезы, пытаясь понять, за что же меня наказывают? Почему семья бросает меня?

— Отец, пожалуйста, не уезжайте, — не выдержав, я схватила его за полу камзола.

Сдержанный виконт Талетти, наконец, обратил на меня внимание и аккуратно отцепил мою руку.

— Адель, я получил назначение в столице и вынужден уехать, но тебя с собой взять не могу. У тебя нет магического дара, а значит — ты уязвима. Сейчас не то время, чтобы иметь слабости.

— Потому что я «пустышка»? — вспомнила прозвище, которым дразнили меня старшие братья.

— Мне жаль... Я тебя не брошу. Де Брисс станет твоей крепостью, в которой никто до тебя не доберется. Здесь ты будешь в безопасности.

Он снисходительно погладил меня по волосам. Всегда холодный и отчужденный — этот жест был сравним с жаркими объятьями. Мне даже показалось, что он одумается и заберет меня с собой... но лишь показалось.

Кристоф Талетти с двумя сыновьями переехал жить в столицу. За двенадцать лет он ни разу не наведался ко мне. Присылал пару писем в год, поздравлял с праздниками и отдавал распоряжения управляющей. Он сдержал свое обещание — я была в абсолютной безопасности. Ведь вместе с защитным заклинанием, которое охраняло имение от чужаков, отец наложил магический запрет на меня — я не могла покидать территорию владений.

Так я прожила почти двадцать один год. Еще пару недель до дня рожденья, и эта клетка отпустила бы меня — в момент полного совершеннолетия я бы вышла из-под опеки старшего мага своего рода, и уже не действовали бы семейные заклинания. Но хитрец Талетти не захотел отпускать узницу-дочь и решил передать меня мужу. Одну тюрьму сменил другой...

В дверь постучали, вырывая меня из плена горьких воспоминаний. В комнату вошла камеристка: худенькая, невысокого роста, с темными волосами и россыпью веснушек.

— Госпожа, можно войти?..

Я выпрямила спину и собралась с мыслями. Все же я представитель семьи Талетти и не должна выглядеть как кисейная барышня. Древний род и статус обязывали.

— .. .Я хотела отпроситься на сегодняшний вечер, — она запнулась, потупившись на носки свои туфель, — вы же понимаете.

Конечно, я понимала. Агата моя одногодка, вечера она проводит в компании своего кавалера, ходит на ярмарки, гуляет по побережной. А я сижу в четырех стенах, в которых выучила каждый кирпичик.

— Чем особенный сегодняшний вечер? — я всегда отпускала девушку, но сегодня у меня было крайне отвратительное настроение.

— Квезаль! — мечтательно произнесла Агата, не замечая моего расположения духа.

Осознав, что мне это ничего не говорит, она достала из кармана белоснежного фартука листовку и протянула мне.

Яркая пергаментная бумага с надписью «Волшебный цирк ”Квезаль”» была украшена рисунками фейерверков, лент и шаров. В центе изображение фокусника в белых перчатках. Он по-мужски красив: лазурного цвета глаза, нос с горбинкой, чувственные губы и выраженные скулы. Из-под цилиндра торчали черные волосы. Красивый. Скорее всего, художник приукрасил достоинства мужчины.

— Это Феликс Морлейн, — заметила Агнес мой интерес к иллюзионисту, — он хозяин цирка и колдун.

— Колдун? — переспросила я. В Санталии магией обладают только аристократы. Но и принадлежность к привилегированной семье не стопроцентная гарантия, поэтому странно услышать, что обычный бродячий актер может быть колдуном. — Скорее всего, он хороший иллюзионист.

— Нет-нет, госпожа Адель! Он настоящий колдун!

Взгляд метнулся от цирковой рекламки к письму отца, и лихая идея закралась в душу.

— Хочешь пойти в цирк? — переспросила у камеристки.

— Очень, госпожа Адель! Квезаль дает представление в городе раз в пятьдесят лет. Я не уверена, что доживу до следующего.

— Тогда возьми меня с собой.

От удивления Агата вздернула брови и приоткрыла рот.

— Но вы же не можете выходить...

— Отец сегодня разрешил мне покидать имение. Я думаю, он не сильно обидится, если я навещу его в столице на день позже.