Околдованные любовью

Тилли обошла лужайку, обогнула дом и оказалась во внутреннем дворе, который освещал висевший на кронштейне фонарь. Тилли направилась в дальний конец двора, откуда доносились приглушенные голоса. Она увидела в стене четыре двери, но остановилась у последней. Теперь голоса слышались отчетливо, время от времени их прерывали взрывы смеха. Тилли постучала, не дождавшись ответа, постучала еще раз, на этот раз сильнее. Разговор тотчас стих, и дверь почти сразу распахнулась: на пороге появилась девушка приблизительно одного возраста с Тилли.

— Это ты из дальнего домика? — спросила она, всматриваясь в лицо Тилли.

— Да.

— Тогда входи.

Девушка с равнодушным видом отступила в сторону. Они оказались в маленькой комнате, служившей, как видно, раздевалкой. Тилли увидела развешанную на вешалках одежду и шали, а вдоль стены выстроилась парами обувь: от подбитых гвоздями сапог до домашних туфель. Комнату также освещал фонарь на кронштейне, который Тилли едва не зацепила головой, когда шла вслед за девушкой в кухню.

Тилли остановилась на пороге. В просторной кухне вокруг стоявшего против очага стола сидело несколько человек: трое мужчин и четыре женщины, они смотрели во все глаза и молчали.

— Вот и она, — объявила девушка.

— Без тебя вижу. Что, у меня, по-твоему, глаз нет? — откликнулась маленькая, невероятной толщины женщина, сидевшая во главе стола. — Сходи-ка доложи миссис Лукас, — обернулась она к мужчине по другую сторону стола.

— Успеется, она не обрадуется, если я оторву ее от ужина.

— Садись, девочка, — пригласил мужчина с дальнего конца стола. За это кухарка с лакеем наградили его злыми взглядами.

— Ее выбрал хозяин, — отвечая на их молчаливый протест, сказал он. — И кое-кому здесь не вредно об этом помнить.

При этих словах все беспокойно заерзали на своих местах.

— Садись сюда, сейчас за тобой придут, — кухарка Джейн Брэккетт указала Тилли на табурет у очага. Она поторопилась подтвердить свое положение старшей за столом, не желая уступать эту роль Роберту Саймсу.

С колотящимся в груди сердцем Тилли села на указанное место, чувствуя, что во рту все пересохло, а глаза широко раскрыты, как бывало всегда в минуты волнения. На какое-то мгновение ей показалось, что она попала в зал суда, так сильно ощущалась окружавшая ее враждебность. Потом в гнетущей атмосфере сверкнул луч света. Из-за стола поднялась молодая женщина, она подошла к фаянсовой подставке, сняла с нее кружку и, вернувшись к столу, налила в нее чай из большого чайника, что стоял на столе между кухаркой и лакеем.

Кухарка опешила от такого своеволия и даже лишилась на мгновение дара речи.

— Что ты себе позволяешь, Филлис Коутс? — наконец пришла она в себя.

— Ничего особенного, миссис Брэккетт, — не без вызова ответила Филлис. — Я просто налила чаю, — подтолкнула она локтем кухарку. — Поживем и увидим, как дела пойдут. Кроме того, — она что-то зашептала в ухо кухарке, и Тилли услышала только ответ миссис Брэккетт. «Я не боюсь никаких чар и другой такой ерунды», — но в голосе ее не чувствовалось уверенности.

Филлис Коутс служила в особняке первой горничной. Начинала она двадцать лет назад посудомойкой. Ей уже исполнилось тридцать. Приветливое лицо худощавой, среднего роста Филлис сочеталось с легким, покладистым характером. Филлис считала, что ей очень повезло в жизни: она занимала хороший пост и, более того, собиралась через год-два выйти замуж за кучера Фреда Лейбурна. Она решила последовать примеру Фреда: он был приветливым с новенькой, предложил ей сесть, и она тоже не станет на нее коситься. От этого она ничего не потеряет.

— Перекусить хочешь? — спросила она, склоняясь к Тилли.

— Нет, нет, спасибо.

— Ну конечно, ты, наверное, сильно проголодалась.

В мертвой тишине Филлис взяла со своей тарелки большой ломоть свежего хлеба, уложила сверху полкуска ветчины, отрезав его от своей порции, и, приветливо улыбаясь, принесла Тилли со словами: «Ешь, на полный желудок кажется, что люди становятся к тебе добрее».

Тилли улыбнулась бы, если могла, но у нее запершило в горле и захотелось заплакать. Девушка еле сдержалась, когда женщина ободряюще похлопала ее по плечу.

По-прежнему в тишине, Филлис вернулась на свое место. И тут же все, как по команде, заговорили. Так продолжалось, пока не прозвучал пронзительный голос кухарки:

— Ада Теннент, хватит рассиживаться, а то задница к скамейке прилипнет.

Тилли видела, как девушка, которая ее привела, залпом допила чай и заторопилась в дальний конец кухни к раковине, по обеим сторонам которой высились горы грязной посуды.

— А ты, Мэгги Шорт, отправляйся посмотреть, закончила ли ужинать миссис Лукас и все остальные.

— Да, да, иду. — Мэгги поспешно поднялась, вытерла губы тыльной стороной ладони и заспешила к двери в конце кухни.

— Поправь чепец и фартук! — крикнула вдогонку кухарка. — Если она тебя увидит в таком виде, плохо тебе будет. И скажи ей, что принята… как тебя зовут? — обернулась она к Тилли.

— Тилли, Тилли Троттер.