Околдованные в звериных шкурах

— Я же тебе сказала, вылупилась! Маму её сюда занесло, я не очень поняла как. Но, в очень неудачный момент. Ей было пора снести яйцо. Они откладывают яйца только в холодное море. Зимой. Яйцо тонет и на семь дней на море устанавливается полный штиль. Это мама птенца поет волнам. Потом яйцо всплывает, и мама его забирает, чтобы высидеть. За эти семь дней птенец слышит голос мамы и запоминает все песни рода алконостов, и всё, что должны знать эти птицы. Холодное море как-то так проводит звук песни, что она помогает малышу правильно развиваться и формироваться. Мама Рады успела допеть всё, что было нужно, но когда яйцо всплывало, начался жуткий шторм, и мама не сумела найти его.

— Она билась над морем почти месяц. — печально проговорил Баюн. — Но так не нашла малышку. Я сумел её переправить в Лукоморье, тогда ещё можно было, и это была единственная птица алконост в наших землях, которая не пела свои песни. Свирель даже не стала улетать от тумана. Сказала, что для неё это не забвение, а спасение.

— А как же эта выжила? И почем она знает, что она Рада? — Степан удивлялся всё больше и больше.

— Судя по всему, яйцо попало в лед и вмерзло. Но, для них это не страшно. А сейчас льды тают, яйцо подобрала полярная сова и высидела со своими птенцами. Птицы знают, что если найти и высидеть такое яйцо, их ждет великая награда! А имя своё Рада слышала, когда мама ей пела.

— А как может такая кроха наградить птиц? — это уже Кир не выдержал.

— Они вылупляются в пуху, и только потом появляются перья. Пух, когда выпадает, прилипает к гнезду, в котором они растут. А в случае, когда их высиживает приемная мать, к ней самой и её детям. И они на всю жизнь становятся неуязвимы для охотников, для хищников. Это такая защита маленьких алконостов, и они ею делятся с приемной семьей. Так что, птицы только в выигрыше.

— А Катю она как нашла? — продолжал интересоваться Кир.

— Говорит, что услышала. Вполне возможно. У них со сказочниками своя связь. — кивнул головой Баюн.

— И что с ней теперь делать? — заинтересовался Степан. — Она же если так петь будет… Ой, чего будет!!!

— Как малышка немного окрепнет, Катя откроет ворота, а Жаруся отнесет Раду в Лукоморье в их стаю. Там у неё и бабушки и тетушки и сестры с братьями. Мама её заснула ранней весной, пока ту местность трогать нельзя. Зима там сейчас, если вы помните. А как весна будет, пойдем, Катюша разбудит сказку, маму, и тогда уж уши надо будет затыкать покрепче и бежать подальше! — мурлыкнул Кот. — Они от восторга так поют!!!

— Интересно, а сирины как вылупляются? — задумчиво спросили Кир, потирая ребра, которые после Степановых мер по приведению его в чувство, ещё побаливали.

— Так же. Это тоже дети алконостов, просто им не успели спеть. Или спели не до конца и они вместо песни мамы о том, как прекрасен мир, услышали только шум холодной воды, треск льдин, и скрежет камней по дну. — печально сказала Катерина. — Они растут в стае, а потом улетают, потому что не могут слышать песни тех, кто знает правду алконостов.

— Ты умница. — Жаруся порхнула к Катерине на плечо и потерлась головкой о щеку своей девочки. — Мало того, что прочитала, так ещё и почувствовала! А ты знаешь, что над тобой ни песни алконостов, ни сиринов не имею силы? Ты можешь их слушать, любоваться, наслаждаться, напевать их сама, пользоваться ими, но они не могут тебя зачаровать!

— Нет, я не знала. В книгах этого не было. — растеряно сказала Катя.

— Да и не могло быть. Птицы они редкие, сказочники нынче ещё более редкие. Мало кто знает, что бывает, когда вы встречаетесь. Ты запоминай то, что от них услышишь, может пригодиться, тем более, что у тебя и слух и голос есть.

— А ты-то откуда знаешь? — удивился Волк.

— Мы же родственники. Только с разными материями обращаемся. Я со светом и огнем. А они со звуками. — Жаруся повела крылом, по которому побежали золотые искорки. Полюбовалась на них и стряхнула их на Волка. Тот отскочил, а потом рассмеялся. Это были вовсе не искры пламени, а просто яркие солнечные зайчики.

Раде очень у Катерины понравилось. Даже Катин дед её не сильно пугал. Она поняла, что увлекаться пением пока не надо, и просто радостно вереща летала по квартире, и казалось, что за неё летит искрящийся поток радости и солнечного света. Перышки у неё переливались, а когда она садилась на плечо Катиной бабушки, та видела, что у неё от этого перелива исчезают морщины и седые волосы возвращают свой первоначальный цвет.

Катерина в школу теперь тоже приходила какая-то весенняя, радостная. Что-то в голосе появлялось… Отзвук какой-то. Около неё не получалось ссориться. И позлорадничать ни о ком не хотелось, и посплетничать не выходило.

— Интересно, это теперь так всегда будет? — задумчиво спросил Кир, глядя, как Катерина легко погасила ссору двух самых заядлых склочниц класса. Причем обе стояли и недоумевали, что они не поделили.

— Кот сказал, что пока Катька Раду слышит, будет. А потом, в зависимости от того, что она сумеет запомнить. — так же задумчиво ответил Степан.