Околдовать и удержать, или Какими бывают женщины

– Для неё это счастье. Она живёт в своём мирке, и ничего ей, кроме бутылки, не нужно. Я как-то к её дому подъехал, вижу, она идёт. Вся какая-то неухоженная. Три сальные волосины, одета «прощай молодость», на туфлях дырки. У неё от пьянства даже волосы на голове вылезли, а ведь такая красивая шевелюра была. Она в урны и помойки заглядывала, искала пустые бутылки. Увидев, что рядом с ней едет дорогая иномарка, не удержалась, встала и начала материться и кулаками махать. Мол, буржуи проклятые, проезжайте, пока стёкла не разбила. А стёкла тонированные, не видно, кто в машине сидит. Я машину остановил. Сначала вышел охранник и открыл мне дверцу. Потом я вышел. Смотрю на эту опустившуюся, спившуюся женщину и не могу поверить, что мы с ней когда-то были близки. Я ведь по ней чуть ли не кипятком ссал. Молодой был, горячий, любил её безбожно. Сколько раз из-за неё другим парням морды бил… Она красивая тогда была, статная, длинные волосы, сиськи пятого размера, свои, не силиконовые. Парни вокруг неё всегда вились, а я от всех её отбил и был таким гордым, что она именно меня предпочла. – Буран нервно закурил сигарету. – И вот эта встреча, несколько лет спустя… Лучше бы я её не видел. Лучше бы она осталась в моей памяти той легкомысленной красавицей… Я знал, что она деградировала и спилась, но не думал, что до такой степени. Она встала как вкопанная, смотрела на меня во все глаза и даже пустую бутылку выронила, которую только что в мусорном баке нашла. А я в костюме был, галстук поправил и говорю: «Ну, здравствуй, Лена. Много мы лет с тобой не виделись. Вижу, что жизнь у тебя не сахар…» У неё губы затряслись, слёзы на глаза выступили. «Ты же в тюрьме должен быть», – говорит. А когда рот открыла, так это просто дикий ужас. Зубов нет, видимо, по-пьяни кто-то выбил. А те, что остались, сгнили. Изо рта разит – передать невозможно. Одним словом, жуткое зрелище. Я говорю: «Ну, так мне же не пожизненный срок дали. Ты же на суд не пришла, не поинтересовалась».

Буран замолчал.

– Ну а дальше что? – не выдержала я. – Чем всё закончилось?

– Дальше пипец. Она у меня на бутылку клянчить начала. Её больше ничего не интересовало. А потом её какой-то бомж окликнул: «Ленка, у тебя бухать есть?» Я достал из кармана пять тысяч, протянул ей: «Иди, Лена, шары залей, у тебя же больше в жизни никаких интересов не осталось. Нажрись водяры и кайфуй вместе со своими бомжами». Она выхватила у меня пятитысячную купюру и бросилась в магазин. Вот, собственно, и вся история. А ведь могла дождаться меня из тюрьмы и жить в шоколаде. Не захотела и получила другую жизнь. Я её действительно любил, а Олег выкинул. Ему было важно знать, что он поимел мою бабу.

– Она сама выбрала свою судьбу. Знаешь, а ведь такие встречи полезны. Встречаешь бывших знакомых, понимаешь, что стоишь на другой социальной ступени, и можешь гордиться собственными достижениями.

– Может быть. Но я считаю, лучше не возобновлять знакомство с теми, кого мы когда-то любили. Лучше не разочаровываться. Становится стыдно за этих людей, да и за себя тоже.

– За себя-то почему?

– Потому что от этой пропойцы у меня когда-то башку сносило. Если бы она меня тогда попросила отдать за неё жизнь, я бы, не раздумывая, это бы сделал.

– Но ведь раньше она такой не была.

– Лучше бы я её и запомнил той, какой она была раньше. Другая бы покаялась за свою скотскую жизнь, прощения стала просить, а этой только дай на бутылку.

– Сам же говорил, что она деградировала. Чего же ты от неё хочешь? За что она должна перед тобой каяться? За то, что выбрала жизнь, в которой ей по-своему комфортно? Ты остался в другой жизни, о которой у неё лишь смутные воспоминания. Такие люди живут от похмелья до похмелья, и, кроме стакана с водкой, их вряд ли что-то интересует.

– Говорят, она даже ребёнка от местного бомжа родила, но когда ребёнку не было и трёх лет, её лишили родительских прав.

На моих щеках вновь выступила краска.

– Буран, – осторожно произнесла я, – ты вроде весь такой при понятиях. У тебя не самая лёгкая судьба. Объясни мне тогда, почему в твоей игре в борьбе за справедливость погибают ни в чём не повинные люди?

– Ты о ком?

– О продавщице из цветочного магазина… Эта картинка у меня до сих пор перед глазами стоит. Твои люди убили охранника и водителя Олега… А её-то зачем было убивать?

– Случайная свидетельница, – ровно и спокойно ответил Буран.

– Хочешь сказать, надо убирать случайных свидетелей?

– Да.

– Значит, любой человек может стать случайным свидетелем и лишиться жизни?

– Любой.

Буран положил передо мной дымящийся стейк, но у меня пропал аппетит, и я отодвинула тарелку.

– Настька, давай ешь.

– Не хочу.

– Ты, наверное, думаешь, что я чудовище и у меня нет чувства сострадания и жалости?

– Ты хуже…