Окольный путь

— Может быть. Они обидчивые, эти знатные персидские господа. Но если он достаточно умен, чтобы справиться с гневом, то сам выберет место битвы.

Велисарий откинулся на спинку стула и пожал плечами.

— Не думаю. Да, он умен, но недостаточно: на выбранном мною месте располагается источник, снабжающей водой его лагерь. Понравится ему наше появление или нет, но он не сможет просто позволить нам сидеть на этом месте.

— Ты бы позволил, — тут же ответил Маврикий. — Я в первую очередь не встал бы лагерем там, где стоит он.

Правая рука Маврикия отпустила рукоятку меча, и он снова погладил ею бороду.

— Он — идиот, — заметил Велисарий. — Рассчитывает на ненадежный источник воды. Если не можешь найти колодец или оазис, как мы по крайней мере должен проверить, чтобы источник находился на твоей территории.

Гектонтарх немного распрямил спину.

— Хорошо, полководец. Попробуем. Кто знает, может и сработает. В первом законе битв есть одна хорошая вещь, одна-единственная — события могут развиваться и так, и этак.

Мгновение спустя Маврикий встал. Его движения, как и обычно, стали сильными и уверенными. Велисарий тоже встал и проводил гектонтарха до выхода из шатра.

— Как ты считаешь, когда мы доберемся до места? — спросил Велисарий.

Маврикий запрыгнул в седло. Уже сидя на лошади, он пожал плечами.

— Мы хорошо идем, — объявил он. — Конечно, потеряем время, подбирая остатки этих двух кавалерийских полков, но… думаю, начнем окапываться завтра во второй половине дня.

Велисарий почесал подбородок.

— Это оставляет нам достаточно времени. У солдат в последние дни было много практики в этом деле. Проверь…

— Чтобы и кавалерия потрудилась, — закончил Маврикий за полководца. — Проверь, чтобы артиллерия заняла правильные позиции. Проверь, чтобы еда была готова для ливанской армии, когда она подойдет. И кроме всего прочего, проверь, чтобы гора внезапно не обвалилась.

Велисарий улыбнулся шутке.

— Поезжай. Тебе долго добираться до нашей армии. Но сегодня светит яркая луна.

Маврикий воздержался от ответа.

Когда Велисарий вернулся в шатер и лег, оказалось, что ему трудно заснуть. На самом деле он разделял беспокойство Маврикия. Он слишком многое поставил на карту. Но другого выбора не видел.

Полководец сжал в кулаке мешочек, в котором лежал камень. Сразу же возникла не совсем четко различимая мысль.

Опасность.

Он сел, уставившись на мешочек. Мгновение спустя открыл мешочек и положил камень на ладонь.

Мысль повторилась, на этот раз она «прозвучала» сильнее.

Опасность.

—Значит, вчера это был ты, — прошептал он.

Опасность.

—Я знаю об этом! Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю! Кто ты?

Грани задрожали и изменили форму, рассыпались и соединились, и все это произошло за какую-то микросекунду. Но цель не исчезала. Даже не дрожала. В сильнейшем напряжении грани ковали мысль, которая проникнет сквозь барьер. Но цель была слишком уверена в себе, пыталась сделать слишком многое. Сложная и хрупкая мысль разбилась на кусочки при первом контакте с чужим разумом. Остались лишь ее частички, трансмутированные в образ.

Металлическая птица. Из серебра, украшенного чеканкой, и эмали, украшенной золотом, с вкраплениями драгоценных камней. Сидит на крашеном железном дереве — прекрасной работе кузнеца. Одна из лучших поделок, когда-либо выполненных для украшения дворца императора Юстиниана.

— Но тебя-то делали не греческих золотых дел мастера, — пробормотал Велисарий. — Почему ты здесь? Что тебе от меня нужно? И откуда ты появился?

Цель вздыбилась, подобно волне.

Будущее.

Велисарий в отчаянии резко выдохнул.

— Я знаю будущее! — воскликнул он. — Ты мне его показал. Но поменять-то его можно? И ты сам-то откуда взялся?

Отчаяние оказалось гораздо сильнее, чем надежда, предшествовавшая ему. Сама цель почти распалась на куски — на мгновение. Но снова окрепла, безжалостно целеустремленная. Из движения граней был получен урок. Терпение, терпение. Концепции, кроме самых примитивных, пока не могли перейти границу. Мешал барьер в чужом разуме. Надо попробовать опять.

Будущее.

Глаза полководца расширились.

Да! Да! Снова! Грани застыли, теперь безжалостные в своей собственной целеустремленности.

Будущее. Будущее. Будущее.

—Дева Мария, Матерь Божия!

Велисарий встал и медленно прошелся по шатру. Он крепко сжимал камень в кулаке, словно пытаясь выжать из него мысли, как можно выжать воду из губки.

— Еще, — приказал он. — Будущее должно быть удивительным местом. Но что ты хочешь от прошлого? Что мы можем предложить?