Около 104 меридиана

— Ага, мои из деревни всегда привозят. Ну и из ягод взял клюкву с брусникой.

— Это очень странный вкус, — поделился Костя, — не могу понять, это вкусно для меня или невкусно.

— Выбирай первый вариант. Всегда выбирай первый, — осматривая кусочек пеммикана, сказал Толя.

Карина случайно громко всосала из трубочки смузи так, что на нее все разом посмотрели.

— Значит, ты на диете? — спросил Жаргал, поедая уже свой кусок.

— Не то, чтобы… — замялась Карина. — …Просто у меня что-то не так с проглатыванием, и я не могу есть твердую пищу. Если я ее ем, я задыхаюсь… и не могу прожевать.

Все аккуратно посмотрели на Карину и сразу же спокойно вернулись к своим порциям еды.

— Задыхаешься от твердой пищи?! В первый раз такое слышу. — вылупил глаза Жаргал.

Карина пожала плечами и увела взгляд.

— Давишь, — сказал Макс как бы в сторону.

— Понял, — кивнул Жаргал и продолжил поедать свою порцию, все еще с удивленным взглядом.

— Лучше расскажи, как твоя стажировка прошла? — спросил Толя, вытирая жирные пальцы салфеткой.

— Интересно вроде, — безэмоционально ответил он, — Галина Васильевна всё подробно рассказывала.

— Это в том музее, что Толя посоветовал? — спросила Соня.

— Ага.

— И как, ты в итоге захотел там работать? — спросил Макс.

— Не знаю. — Пожал плечами Жаргал, — Нет ощущения, что это «моё».

— Держись за эти ощущения, — помахал пальцами Костя, — и когда ты найдешь то самое, ты сразу поймешь.

— Согласен, — активно закивал Макс, — меня еще с детства интересовал вопрос «Где граница Земли»? Помню, к маме часто подходил и спрашивал. А потом, когда в школе пошла география… м-м… — Макс ностальгически помотал головой, — … моя любовь с первого урока.

Толя хлопнул себя по голове и хихикнул:

— Ты о своей бывшей девушке так любовно не рассказывал, как о географии.

— Не у всех отношения стоят на первом месте, — Макс непринужденно склонил голову.

— Классно, когда вот так сразу находишь, что нравится, — сказала Соня, хрустнув во рту чипсиной и потупив взор.

— Тебе не нравится быть дизайнером? — спросил Рома.

— Раньше нравилось. Вроде, — Соня налила себе компот. — Это сложно сказать. Наверное, тогда в восемнадцать лет, я не особо понимала, что я хочу, когда поступала на дизайнера.

— Ой знаете, выбор института в восемнадцать, это вообще рулетка. — сказал Толя, — На тебя могут давить родители, общество или ты просто выбираешь по принципу «ну хоть что-то».

— На тебя давили родители? — Соня посмотрела на него.

— По-моему, да, но мне повезло, что «история» мне реально понравилась в конечном счете.

— Исследования доказали, кстати, что полноценно мозг развивается только примерно к двадцати пяти годам. — сказал Макс своим медленным поучительным голосом, — То есть, представляете, только к этому возрасту у нас начинают нормально работать некоторые когнитивные функции, связанные с "исполнительными функциями" мозга.

— Исполнительными? — переспросил Костя.

— Да, другими словами, как планировать дела и принимать важные решения, — сказал Макс.

— Офигеть! — воскликнул Рома, — А до двадцати пяти, что тогда происходит?

— А до этого времени ты живешь, как неосознанный бот. На автомате, — Толя волнообразно покачал рукой.

— Опять-таки не у всех так, это просто общие усредненные данные, — вступился Макс.

— Я точно попала в эти данные, — Соня сжала губы.

— Я… — хрипло начала Карина, а потом откашлялась, — Я тоже.

— Ну вот вам и статистика! — воодушевился Толя, — Смотрите, нас семь человек. Вернее, берем шесть, — он посмотрел на Рому. — И если…

— М-м, а почему шесть? — спросила Карина.

— Рома не учится, — сказал Макс и затем добавил, подмигнув Роме, — пока что.

Рома съежился и отвел взгляд.

Толя посмотрел на всех поверх очков, а потом проговорил:

— Так вот. Поднимите руку те, кто поступал в универ неосознанно?

Карина, Соня и Жаргал подняли руку. Толя поднял кулачок и объяснил:

— Меня считать, как ноль целых пять десятых балла. Первоначальное давление все-таки было.

— Понятно, понятно. Пятьдесят процентов это уже много, конечно, — согласился Макс.

— Ну-у…пятьдесят восемь целых тридесятых процента, скорее, — сказала Карина и, покрасневши, стала с поддельным интересом изучать бутылку в руках.

Она слишком дотошная. Слишком много думает, очень «слишком» для такой невысокой девушки. И что она получает за это? Глубокие дряблые морщины на лбу и переносице. Переносица и так неидеальных форм…

— Она не твоя сестра? — Толя прищурил глаз, обращаясь к Максу.

— Если с двадцати пяти только появляется осознанность, то получается, я только четыре года осознанно живу? — проговорила Соня, и по мере приближения к концу фразы в ее глазах засверкал страх. Потерянная, она посмотрела куда-то в сторону, словно уносясь в космос своих мыслей.

— Ага, — сказал Толя, — мозг в двадцать пять лет просыпается, осознает себя и такой: кто я, что я здесь делаю и почему работаю на этой работе?!