Околоток

- Да нет же, это я! - сказал ошарашенный Сэм. - Понимаешь? Сегодня ночью, когда я был у себя в комнате, один дядя рассказал мне, как стать большим! А ты не видел деньги на буфете? В кухне? Это я положил! Мне нужно просто сказать «Ай!», и я вырастаю, а потом они торчат из кармана! (Последнюю фразу Сэм произнес, разумеется, своим взрослым голосом.)

- Мсье, - сказал папа Сэма, - мы с женой действительно обнаружили примерно пятьдесят тысяч франков в том месте, которое вы указали. Но я ничего не понимаю! Мы ничего не понимаем! Если вы похитили Сэма, заберите свои деньги и верните нам нашего сына! Объяснитесь, умоляю вас!

- Так это настоящие деньги? - удивленно спросил Сэм.

- Что за вопрос! - удрученно вздохнул отец. -Вы похищаете моего сына, платите за него, как за товар, и теперь спрашиваете у меня, не фальшивые ли это деньги? Но мне плевать на это! Мой сын не продается!

Реакция отца начинала уже казаться Сэму нелепой. А как же кошелек матери?

- Послушай, папа! - сказал Сэм. - Ты и правда глупый! Я сейчас приду домой и покажу тебе, раз ты не веришь!

И Сэм повесил трубку. Он вышел из кафе и тут же стал в тупик: он не знал, как вернуться домой. С ним здесь никогда не гуляли. Как называется улица? Ах да, он спросит у кого-нибудь.

Наконец ему объяснили дорогу, и он добрался до своего дома. Он вошел таким, как был, то есть взрослым человеком, и толкнул дверь. В прихожую выскочил отец.

- Ну что, папа? - сказал Сэм. - Теперь ты видишь, да?

- Это вы! Это вы! Я узнал ваш голос! - закричал отец Сэма, набросившись на молодого человека. -Вы забрали у меня сына! Подлец! И вы посмели... вы посмели...

Он схватил Сэма и ударил его по лицу, обезумев от ярости.

- Папа! - закричал Сэм. - Папа! Да перестань же! Это я! Я! Сэм!

И так же, как незадолго до этого в комиссариате, Сэм наконец вспомнил и крикнул: «Ух!» Он снова стал тем, кого родители могли узнать - маленьким ребенком с избитым лицом. Тем, кого они любили. Остолбеневший отец попятился на целый метр.

- Сэм! Сэм! - воскликнул он. - Но я схожу с ума! Сэм! - и он позвал жену, которая находилась неподалеку и тоже сказала: «Сэм!»

- Ну ладно, ай, ай и ай!.. Сука! - завопил разъяренный Сэм, обливаясь слезами, и тут же снова стал большим. - А теперь, сволочь! А? - крикнул он.

- Послушайте... или, точнее, послушай, Сэм, или кто ты там, - сказал отец, окончательно запутавшись, - ты не мог бы... э-э... снова стать маленьким и спокойно нам все объяснить? Я... готов тебе поверить, Сэм, мы сделаем все возможное... я... но только для начала стань таким, как прежде, пожалуйста! Стань нашим сыном! Тогда я тебе поверю... и смирюсь со всем!

И мать Сэма заплакала, словно ее ребенок скоропостижно скончался прямо у нее на глазах. Эти крики бесили Сэма, и он сказал: «Ух!». Мама тут же накинулась на него, стиснула в объятьях, осыпала поцелуями. А отец с угрюмым лицом и поникшим взглядом уселся на соломенный стул, украшавший прихожую.

Тогда Сэм постарался объяснить как можно доходчивее. Он рассказал о старом ночном волшебнике, звездах, желании, круассанах, деньгах, Марианне и побоях! При этом он так возмущался, что даже заплакал, стиснул зубы и стал бить кулаком по стене, но потом взял себя в руки и не крикнул: «Ай!», хотя руке было очень больно.

Родители слушали молча, в полной прострации. Конечно, они не верили в чудеса или волшебство. Они даже никогда не водили Сэма к психотерапевту, несмотря на его непримиримый, непокорный дух. Словом, Сэму пришлось десять раз становиться у них на глазах то большим, то маленьким, чтобы они наконец смирились со своим горем.

- Я никогда не смогу! Никогда! - жалобно повторяла мама Сэма всякий раз, когда тот принимал вид красивого парня двадцати пяти лет (или около того). И она обнимала его, словно воскресшего из мертвых, всякий раз, когда он снова становился маленьким.

Но родителям Сэма пришлось с этим свыкнуться. Приснившийся волшебник не уточнил, наградил ли он Сэма своим страшным даром временно или навсегда. В любом, даже самом крайнем случае, это должно было закончиться, когда Сэм (Сэм-маленький, как его теперь называли, дабы отличать от «другого») вырастет и, стало быть, сольется со своим двойником.

Сэм не понимал, почему родителям он больше нравился маленьким. Конечно, за столом это обходилось дешевле, но спал-то он в своем маленьком состоянии, так что пока еще незачем было покупать длинную кровать. Тем не менее, с Сэма взяли обещание, что он никогда - никогда-никогда - не будет показываться «большим» на улице, в школе или в сквере, что это останется семейной тайной и что он никогда не будет менять свой рост из-за вредной учительницы, разборчивой девочки или драчливого дружка! Сэм пообещал, цедя слова сквозь зубы. С каждым днем взрослое тело устраивало его все больше и больше, и поскольку чудо с пачками денег, похоже, было таким же бесконечным, как и все остальное, он стал вести после школы вторую жизнь во взрослом облике, о которой никто не знал.