Окольцованная птица

— Да уж… — Она улыбнулась, вспоминая сцену в своем доме. — Ты верно говоришь. Вы слабые на рану в прямом смысле.

— А что, ты уже пробовала? — Он перестал жевать и отложил банан в сторону. — Ну-ка рассказывай. Что натворила?

— Да ничего страшного. — Ульяна махнула рукой. — Пальнула в одного из ваших слабых на рану.

— То есть как? Словесно?

— Нет, этим таких, как ты и он, не проберешь.

— Ты… из чего же его достала?

— Из «вальтера». Помнишь, я купила себе на двадцатипятилетие? Тогда были тревожные времена, я без него не ходила ни в лес, ни в деревню.

— Помню. Хороший «газон». Так ты из него в… мужика стреляла? Зачем?

— Затем, чтобы не лез куда не надо.

— Он к тебе приставал? — Тяжелое тело отца с удивительным проворством подпрыгнуло на стуле. — Кто такой? Говори? Я с ним…

— Не надо ни с кем разбираться. Уже разобралась… — сказала Ульяна, но последняя фраза прозвучала как-то незаконченно. И она добавила: — Почти разобралась.

— Выкладывай все. Как было. — Он сказал таким тоном, которому Ульяна с детства не могла перечить.

Она все рассказала. Кроме одного: что приехала с такой радостью к отцу на этот раз, не откладывая на потом, только потому, что была уверена: она увидит Романа Купцова, хотя сама еще не знала, как это сделать.

— Хороший мужик, правильный мужик, — хохотал отец, когда дочь закончила рассказывать. — Ну а Дика, твоя защитница? За что только ты ее мясом кормишь? Убежать до утра!

— Она не виновата. Собака не обязана нюхать гадость, которой начинены патроны.

— Хочешь, наведу справки про этого твоего Романа? Если он тащится от оружия, как выражаются те, кто еще моложе тебя, — он подмигнул ей, — да-да, дочка, есть и помоложе тебя, не забывай, — то я знаю тех, кто меня на него выведет.

— Нет, не надо. Я сама с ним разберусь.

— Понял. — Он бросил кожуру банана в мусорную корзинку. — Слушай, а вот тот подарок Зинаиды, неужели ты его до сих пор не открыла?

— Нет, конечно, а как я могу? Я дала ей слово. — Ульяна пожала плечами, обтянутыми зеленой футболкой, которая подчеркивала зеленый оттенок ее глаз.

— Я бы точно не выдержал. Это у тебя от мамы. Что ж, придется идти под венец, когда захочешь посмотреть.

— Да уж если только из-за этого.

— А хотя бы. Вдруг там Зинуля тебе насыпала кучу бриллиантов или мешочек с золотым песком положила? Она всегда была богатенькая курочка. Надо же, на восьмом десятке укатить к страусам! Кстати, ничего от нее нет?

— И не будет.

— Она просто классная тетка. Я всегда ею восхищался. Наша с тобой порода. Так что не дай засохнуть нашему древу!

Ульяна улыбнулась, вставая из-за стола.

— Что сегодня за погода?

— Лето, милая, лето.

— Значит, можно одеться в шелка.

— У тебя есть? Ты теперь носишь что-то кроме джинсов?

— Но я же не в тайгу приехала, правда? Я приехала в Москву, я состоятельная женщина, которая занимается бизнесом, я хороша собой. Почему мне не надеть шелковую юбку от дизайнера Надежды Сомовой? И топик от французского кутюрье, который я купила в Париже прошлым летом?

— Тебе что, на юбку к нему не хватило денег? Французских франков?

— Не-а, — честно призналась Ульяна. — Проплыли мимо замков Луары.

— Понятно. За экскурсию все отдала.

— Совершенно верно. И не жалею. А вот когда ты увидишь мою юбку, сшитую Надюшей, ты просто упадешь.

— Давай-ка я лучше сразу лягу на диван.

Отец пошел на диван и с удовольствием плюхнулся на него, поглаживая себя по животу, обтянутому белой майкой с красными буквами на груди.

— Па-ап, ты хоть знаешь, что на тебе написано? — вдруг рассмеялась Ульяна.

— Не читаю по-английски.

— Да это не по-английски. Это по-испански.

— И по-испански не читаю.

— Кто тебе ее подсунул?

— Жена, кто еще.

— Ох, она у тебя шутница.

— А что написано-то?

— «Я дятел». Вот что написано!

— Ну, хорошо, что не козел.

— Это примерно одно и то же. У каждого народа свои козлы.

— Ладно. Понял. — Его глаза заблестели. — Обижаться мы не станем, мы ей тоже подарочек подберем. — Он подмигнул и спросил, перейдя на шепот: — Ты подыщи-ка мне маечку со словами покруче.

— А она какой язык знает?

— Никакой. Только три варианта русского.

— Поняла. Будь спокоен, мы ее приоденем.

— Отлично, дочь!

Ульяна быстро оделась, хотела подушиться из флакона отцовской жены, открыла, понюхала — нет, не ее запах. Она вышла в гостиную походкой манекенщицы, шагая от бедра и слегка покачиваясь на каблучках.

— Ух ты! — Отец даже приподнялся. — Ты хочешь вот так спуститься в метро?

— Не-ет, я думаю, ты мне дашь свою машину.

— Дам! Дам! Такая шикарная штучка не может ехать в метро, иначе все мужики вспотеют.

— А что, с вентиляцией там плохо?

— Плохо с вентиляцией, да. Но не в метро. — Он многозначительно хмыкнул.

— Пап, ты самый настоящий хулиган.

— Был.

— И остаешься.

— И буду, пока жив.

— Ну так как? Если серьезно?

— Совсем-совсем серьезно?

— Ага, — сказала Ульяна, подходя к зеркалу во всю стену. — Жена у тебя еще и балетом занимается? Это ведь… станок? — Она провела рукой по полированным перилам перед зеркалом.

— Да, а как же. Она форму держит крепко, а карман широко…

— Сложная конструкция. Но тебе виднее. Ну, так я жду ответа. Искреннего и честного.