Окончательно мертв

— Супернатуралы отлично платят, — ответила она, удивившись, что я спросила. На самом деле мне это не было необходимо, но так легче было направить ее мысли к нужной информации. — В основном вампиры и вервольфы. В смысле, колдунов они не любят, но цепляются за любое преимущество, которое могут добыть, особенно вампиры.

Остальные не столь организованы.

Она повела рукой, будто отметая слабаков сверхъестественного мира — оборотней-нетопырей, оборотней-универсалов и прочих. Она недооценивала силу других сверхъестественных созданий, а это ошибка.

— А фейри? — спросила я с любопытством.

— У них своей магии хватает. — Она пожала плечами. — Я им не нужна. Я понимаю, что такой, как вы, трудно принять существование таланта — невидимого и естественного, который противоречит всему, чему вас учили.

Я подавила недоверчивое фырканье. Она явно обо мне ничего не знает. Не знаю, о чем они говорили с Хедли, но уж точно не о ее родственниках.

Когда это до меня дошло, у меня в голове прозвенел звоночек: эту мысль стоит додумать до конца. Но потом, а сейчас надо разобраться с Амелией Бродвей.

— Так вы хотите сказать, что у вас серьезные сверхъестественные способности?

Чувствовалось, как она сдерживает прилив гордости.

— Кое-какие способности у меня есть, — ответила она скромно. — Например, я наложила на эту квартиру заклятие стазиса, когда не смогла убрать ее до конца. И хотя она стояла запертой несколько месяцев, вы же сейчас никакого запаха не чувствуете?

Это объяснило, почему не воняли измазанные полотенца.

— И вы колдуете для супернатуралов, предсказываете судьбу близ Джексон-сквер и водите экскурсии. Не то что сидеть в конторе от звонка до звонка.

— Именно так, — ответила она счастливо и гордо.

— Живете по свободному расписанию.

Я слышала бьющуюся в Амелии гордую радость, что она больше не должна ходить в офис, что покончила с конторским рабством, три года отсидев в окошечке на почте, пока не стала настоящей колдуньей.

— Да.

— Так поможете мне освободить квартиру Хедли? Я бы с радостью за это заплатила.

— Конечно, помогу. Чем быстрее вынесем это барахло, тем раньше я смогу квартиру сдать. А насчет заплатить — давайте сперва посмотрим, сколько я смогу на это выделить времени. Иногда у меня бывают… как бы это сказать… срочные вызовы.

Амелия улыбнулась мне. Такую улыбку можно смело помещать на рекламу зубной пасты.

— А разве королева не платила арендную плату после ухода Хедли?

— Да, платила. Но знаете, мне как-то жутковато, что все это барахло еще здесь. И пару раз кто-то пытался сюда вломиться. Последний раз всего пару дней назад.

Я бросила любые попытки улыбаться.

— Я сперва подумала, — говорила, торопясь, Амелия, — что это как бывает: умирает кто-нибудь, в газете объявление про похороны, и кто-то пытается вломиться во время похорон. Конечно, про вампиров некрологи не помещают — наверное, потому что они и так мертвые, или потому что другие вампиры просто не дают объявлений в газеты… интересно, кстати, как они в этих случаях поступают. А кстати почему бы вам несколько строчек не послать про Хедли? Но знаете, как ходят сплетни среди вампиров, так что наверняка много народу слышало, что она окончательно мертва, мертва второй раз. Особенно когда исчез от двора Уолдо. Все знают, что он терпеть не мог Хедли. А потом — у вампиров не бывает похорон. Так что попытки взлома, может, с ними не связаны — в Новом Орлеане преступность и так высокая.

— А, так вы знали Уолдо? — перебила я поток слов. Уолдо — фаворит королевы (по-моему, не в постельном смысле, а как шестерка) был очень недоволен, что его вытеснила моя кузина Хедли. Когда Хедли продержалась фавориткой королевы беспрецедентно долгий срок, Уолдо заманил ее на старое кладбище Сен-Луи под предлогом, что он собирается вызвать дух Мари Лаво, пресловутой королевы вуду Нового Орлеана. Там он убил Хедли, свалив вину на Братство Солнца. Мистер Каталиадис подтолкнул меня в нужную сторону, и я выяснила вину Уолдо, а королева предоставила мне возможность самой казнить Уолдо — это в ее понимании означало великую милость. Я предпочла ею не воспользоваться. Но все равно он сейчас окончательно мертв. Как Хедли.

Я вздрогнула.

— Я его знаю лучше, чем мне хотелось бы, — ответила она с откровенностью, которая, кажется, была определяющим свойством ее характера. — Но я слышу, вы употребляете прошедшее время. Смею ли я надеяться, что Уолдо встретил свою окончательную судьбу?

— Вполне. Надежда будет оправдана.

— Ура! — сказала она радостно. — Ух ты!

Ну, хотя бы я кому-то улучшила настроение. В мыслях Амелии я читала, как она не выносила этого старого вампира, и я ее понимала. Мерзкий он был. Амелия — женщина прямая, и потому, наверное, очень хорошая колдунья. Но вот сейчас ей бы следовало продумывать возможности, связанные со мной, а она этого не делала. Обратная сторона целеустремленности.

— Так вы хотите освободить квартиру Хедли, считая, что тогда на ваш дом больше не будут покушаться? Те воры, которые узнали о ее смерти?