Окончательное решение

— А то, что вряд ли вы подпишете эту бумажку. У вас не хватит мужества, вы слишком долго пребывали в состоянии помыкаемого, но если вы подпишете, то вам придется говорить вашей матери, что вы собираетесь сделать то-то и то-то. Вы сможете сказать ей, что вы уже кое-что сделали — встретились со мной, обсудили положение и письменно подтвердили соглашение с мистером Вулфом. Она не посмеет отправить вас в постель без ужина хотя бы потому, что вы уже поужинали. Конечно, с юридической точки зрения эта бумажка ровно ничего не значит, так как вы все равно уже связаны устной договоренностью. У мистера Вулфа есть тому свидетель. Я.

Он вновь принялся перечитывать написанное мной, на полпути остановился и снял очки.

— Дайте ручку.

Я протянул ему ручку, он подписал, толкнул бумагу ко мне, поднял стакан до уровня глаз, воскликнул: «Да здравствует свобода!» — и с этими словами осушил его. Кусочки льда упали на стол, он подхватил их и швырнул в бармена, промахнувшись на ярд. Прыснув со смеха, он спросил: «А что сделала ваша мать, когда вы послали ее к черту?»

Я добился того, чего хотел, и меня устроило бы, чтобы нас выгнали отсюда, но, по-видимому, Ноэль был тут частым посетителем, бармен стерпел. Он только изредка поглядывал в нашу сторону — не грозит ли ему новый залп. Ноэлем овладело разговорчивое настроение, и он принялся расспрашивать меня. Смысл его вопросов был прост: так как я сделал из него героя, то он хотел узнать, кто сделал героя из меня… Я решил потерять полчаса и угостить его еще стаканчиком, но опасался, что он хочет возвратиться домой попозже, чтобы не пришлось заходить к матери пожелать ей доброй ночи. Поэтому я принялся поглядывать на свои часы и тревожиться, будто опаздываю на свидание. В десять часов я заплатил по счету и ушел.

В десять часов двадцать шесть минут я поднялся на крыльцо нашего старого особняка и нажал кнопку звонка. Дверь мне открыл Фриц и тут же ткнул большим пальцем в сторону конторы, давая понять, что у нас посетитель. Я спросил — кто, он шепотом ответил: «Федеральное бюро расследования». Приказав: «Немедленно уничтожь следы пальцев и сожги все бумаги», — я направился в контору.

Можете мне поверить, даже без предупреждения Фрица я бы с первого взгляда понял, кто это. Самое характерное для этих людей — глаза и челюсть. Сотрудники ФБР тратят столько усилий на то, чтобы делать вид, будто смотрят не туда, куда хотят, а куда-то в сторону, что глаза у них постоянно бегают, боясь признаться, что смотрят на тебя. С челюстью и того хуже. Как ни одна челюсть в мире, она существует у них для того, чтобы дать понять, будто принадлежит человеку неустрашимому, хладнокровному, дальновидному, смышленому и крепкому, как гвоздь, а также скромному, терпеливому, воспитанному.

— Мистер Гудвин — мистер Дрэпер, — представил нас Вулф.

Мистер Дрэпер встал, подождал, пока я протянул ему руку, и пожал ее. Скромно и сдержанно. Его левая рука полезла в карман, и хотя я попросил его не беспокоиться, он все же достал удостоверение. Сотрудники ФБР делают это автоматически. Не желая его обидеть, я взглянул на удостоверение.

— Мистер Дрэпер находится у нас уже больше часа, — сказал Вулф, акцентируя на слове «больше». — У него имеется копия нашего газетного объявления и его интересуют отдельные детали. Он расспросил меня обо всем, но все же решил дождаться твоего прихода.

Я прошел к своему столу и сел. Дрэпер достал записную книжку.

— Если вы ничего не имеете против, мистер Гудвин, несколько маленьких вопросов, — начал он.

— Я предпочитаю большие, — отозвался я, — но давайте, выпаливайте.

— Для протокола, — предупредил он, — вы, конечно, понимаете, вы ведь опытный следователь. Мистер Вулф сказал, что во вторник вечером вы ушли из дома приблизительно в половине седьмого, но он не знает, когда вы вернулись. Когда?

Я позволил себе усмехнуться, вежливо, скромно и сдержанно.

— Чрезвычайно благодарен вам за комплимент, мистер Дрэпер, — сказал я. — По-видимому, вы полагаете, что во вторник вечером я следил за миссис Вэйл и даже мог добраться до Старой Рудничной дороги, не будучи замеченным похитителями. Как вы знаете, подобная ловкость встречается только в книгах, и я благодарю вас за комплимент.

— Пожалуйста. Когда вы вернулись?

Самым подробнейшим образом я описал все, что делал, начиная с шести тридцати: места, имена, время. Я говорил медленно, чтобы он успевал записывать. Когда я кончил, он закрыл блокнот, но тут же вновь открыл.

— Вы управляете автомашиной, не так ли?

— Мистер Вулф владеет ею, а я управляю. Седан марки «герон», шестьдесят первого года.

— В каком гараже стоит машина?

— У Кэррана. Десятая авеню, между Тридцать пятой и Тридцать шестой улицами.

— Пользовались ли вы машиной во вторник вечером?

— Нет, если не ошибаюсь, я говорил вам про такси.