Окончательный диагноз

– Чтобы дома почитать. Понимаешь, – продолжала я, – не дает мне покоя эта смерть – не только потому, что я с пеной у рта убеждала Розу Васильеву в необходимости операции, но и потому, что Роберт уж больно странно себя ведет.

– Странно?

– Ну да, – кивнула я. – Во-первых, ему сообщили о смерти пациентки. Вместо того чтобы примчаться в больницу, как поступил бы всякий нормальный врач, или по крайней мере позвонить заведующему и выяснить, необходимо ли его присутствие, Роберт притворяется, что ничего не знает. Заведующий не может до него дозвониться ни по личному, ни по мобильному телефону. Зато Роберт забросал меня сообщениями с требованием позвонить ему! И потом – эта странная просьба забрать документы. Я просто не могла отделаться от мысли, что здесь дело нечисто!

– И что? – спросила Лариска. – Взаправду нечисто?

– Не знаю, что и сказать, – вздохнула я, перебирая бумажки в папке. – На первый взгляд ничего криминального нет. Но это – как посмотреть.

– То есть?

– Ну, например, Роберт в моем присутствии взял с Васильевой деньги за переливание крови, которого не было.

– Да ты что?! – не поверила Лариска.

– Она нормально перенесла операцию, и кровопотери практически не было, – подтвердила я. – А здесь написано, что кровь переливали.

– А что, разве за это надо платить? В смысле, я всегда думала…

– Ты все правильно думала, – перебила я подругу. – За переливание крови во время операции платить не требуется, особенно если пациент местный и поступил по страховому полису. Но это не так важно.

– Что, есть что-то похлеще? – навострилась Лариса.

– Кажется, да, – кивнула я. – Вот.

– И что это такое? – не поняла она.

– Анализы Васильевой при поступлении на операцию.

– ???

– Понимаешь, – принялась объяснять я, – Васильева однажды лежала в нашей больнице – до того, как решилась на хирургическое вмешательство. Ты же должна знать, что, когда пациент поступает в отделение по направлению из районной поликлиники, у него имеется два пути сдачи анализов – все в той же поликлинике, причем совершенно бесплатно, или прямо у нас, но за дополнительные деньги. Кто побогаче, разумеется, выбирает второй вариант, но большинство устраивает первый. Списков необходимых анализов два.

– В смысле – для операции существует другой список? – уточнила подруга. – Венерические заболевания, в частности…

– Точно! Помимо этого, те, кто ложится на плановую операцию, должны еще сдать анализ на протромбин. Так вот, я проверила список анализов, с которыми поступила Роза Григорьева: он ничем не отличается от тех, с которыми она поступала ранее!

– И это значит…

– Что не был сделан самый важный анализ, необходимый при любом операционном вмешательстве! – почти закричала я, удивляясь скудоумию подруги.

– Ты хочешь сказать, – медленно осознавая сказанное мной, проговорила Лариска, – что, если бы этот анализ сделали… У нее что, протромбин зашкаливал?

– Ну, этого мы никогда не узнаем, ведь анализа нет, – со вздохом ответила я. – Понимаешь, тромбоэмболия – лишь одна из множества возможных причин ее смерти, зато самая вероятная!

– Так она от тромбоэмболии умерла? Погоди-ка, насколько я помню курс общей медицины, это заболевание в большинстве случаев является наследственным, а не приобретенным, так?

Я кивнула.

– Обычно это и в самом деле наследственная предрасположенность, но человек может ничего и не знать, пока сам не столкнется с фактом…

– А анализ на протромбин как раз и позволяет определить вязкость и свертываемость крови, – закончила за меня Лариска. – Если тромб образуется, – продолжала она дальше, словно читая учебник, – то, оторвавшись от венозной стенки, уносится с током крови в легочную артерию. В этом случае причиной смерти пациента может стать нарастающая правожелудочковая недостаточность, ишемия миокарда и, как результат, шок и гибель! Ну, как я тебе – после стольких лет?

– Просто потрясающе! – с уважением согласилась я. – Память у тебя всегда была – дай боже!

Это чистая правда: стоило Ларисе один раз прочитать параграф, как она, закрыв книгу, могла тут же воспроизвести его практически слово в слово. Помню, я всегда завидовала ей из-за этого. Лариска не умела решать сложных медицинских задач, но зато задания, требующие выучивания, удавались ей превосходно, а в медицине зубрежка – первое дело.

– Значит, – подытожила она, – этой вашей Васильевой вообще нельзя было делать операцию, правильно?

– Да нет же, неправильно! – возразила я. – Во-первых, я понятия не имею, принадлежала ли пациентка к группе риска из-за повышенной вязкости крови, ведь анализ так и не был сделан. Удивительно другое: как это в поликлинике, куда она пришла сдавать этот анализ, ей не сказали, что практически перед любой операцией необходимо установить уровень протромбина?

– Ну ладно, – прервала Лариска, напряженно морща лоб, – в поликлинике, предположим, ее не предупредили. А Роберт куда смотрел? Это ведь он ее принимал, насколько я поняла с твоих слов. Более того, он являлся лечащим врачом, так почему, спрашивается, проглядел отсутствие такого важного анализа?