Окончательный диагноз

Быстрота, спокойствие и привычная четкость действий персонала невольно успокоили Элизабет. Хотя боли не утихали, она уже почти привыкла к ним, и состояние страха и отчаяния не было таким сильным, как в первые минуты. Она понимала, что роды начались, и смирилась с неизбежным. Еще немного, и она увидит доктора Дорнбергера.

***

Доктор Пирсон все еще не выпускал из рук телеграмм, словно не верил тому, что в них написано.

– Злокачественная. Доброкачественная. И оба уверены в своей правоте. А мы? Мы снова там, где были, – наконец промолвил он, кладя телеграммы на стол.

– Нет, – тихо сказал Коулмен. – Мы потеряли два дня.

– Да, да! – воскликнул доктор Пирсон, в сердцах ударив кулаком по ладони. – Я и без вас это прекрасно знаю. – В голосе его была несвойственная ему растерянность. – Если опухоль злокачественная, необходимо срочно оперировать, иначе будет поздно. – Он повернулся и в упор посмотрел на Коулмена. – Больной всего девятнадцать лет, вы понимаете? Если бы ей было пятьдесят! Но в девятнадцать лет остаться без ноги!

Несмотря на отсутствие особой симпатии к доктору Пирсону и свою почти полную уверенность в том, что опухоль доброкачественная, Коулмен проникся к нему сочувствием. В этой нелегкой ситуации вся ответственность за окончательный диагноз ложилась на старого патологоанатома.

– Надо иметь мужество, чтобы в таком сложном случае взять на себя ответственность… – нерешительно начал было он, чтобы успокоить старого врача, но это было подобно зажженной спичке, брошенной в бак с бензином. Пирсон буквально взвился.

– Мне не нужны избитые, ничего не значащие фразы! Брать ответственность! А что я делаю все эти тридцать лет? В эту минуту зазвонил телефон.

– Да? – схватив трубку, резко сказал Пирсон, а затем лицо его смягчилось. – Люси, пожалуй, вам следует спуститься к нам. Я вас жду. – Положив трубку, не глядя на Коулмена, он сказал:

– Сейчас сюда придет доктор Люси Грэйнджер. Если хотите, можете остаться.

Словно не слыша этих слов, Коулмен вдруг медленно произнес, как бы повторяя вслух свои мысли:

– Пожалуй, есть еще один выход… Пирсон резко вскинул голову.

– Что?

– Рентгеновский снимок был сделан две недели назад. – Коулмен говорил все так же медленно, как бы размышляя вслух. – Если опухоль злокачественная и она растет, новый снимок покажет изменения…

Пирсон без слов взял трубку и тут же попросил соединить его с доктором Беллом, рентгенологом. Затем посмотрел на Коулмена острым, оценивающим взглядом и одобрительно произнес:

– Что-что, но мыслить вы умеете – это уже хорошо.

***

Джон Александер нервно погасил окурок о край пепельницы и, поднявшись с кресла, подошел к окну комнаты ожидания, шутливо именуемой «чистилищем для будущих папаш». Двор больницы, простирающиеся за ним улицы и крыши домов, а еще дальше – длинные крыши сталеплавильных заводов тускло поблескивали от недавно прошедшего дождя. Значит, подумал Джон, за то время, что он здесь, прошел дождь, а он этого даже не заметил. Сообщение о том, что Элизабет доставлена в больницу, застало его в кухне. Туда послал его доктор Пирсон взять пробы на анализ. Сестра Строуган опять жаловалась на антисанитарию в кухне, виной чему были старые посудомоечные аппараты. Джон смотрел на серый асфальт в лужах и мокрые крыши, и никогда еще Берлингтон не казался ему таким безотрадным и унылым местом.

Стайка ребятишек резвилась, прыгая через лужи. Вот какой-то подросток умышленно толкнул девочку, и она угодила прямо в лужу. Плача, она неловко выжимала ручонками мокрый подол платья.

– Дети, все они одинаковы, – вдруг произнес голос рядом. Джон Александер только тогда осознал, что он не один в комнате. Произнесший эти слова сутулый худой мужчина отвернулся от окна и, порывшись в кармане, достал кисет и стал сворачивать папиросу. – Ждете первенца? – спросил он, бросив быстрый взгляд на Джона.

– Нет. Второго. Первый умер.

– Мы тоже потеряли одного. Между нашим четвертым и пятым. У вас не найдется огонька?

Джон вынул зажигалку.

– Значит, вы ждете уже шестого? – из вежливости спросил он худого мужчину.

– Если бы шестого. Этот будет уже наш восьмой… – Мужчина задымил папиросой. – Вы очень хотите ребенка?

– Да, конечно, – ответил Джон, немного удивившись странному вопросу.

– А вот мы уже нет. С нас хватило бы одного. И отец многочисленного семейства так горестно вздохнул, что Джон с трудом сдержал улыбку. Мужчина отошел в дальний угол комнаты и, порывшись в газетах, разложенных на столике, уткнулся в одну из них.

Джон посмотрел на часы. Он здесь почти два часа. Очевидно, скоро все решится. И действительно в эту минуту отворилась дверь и вошел доктор Дорнбергер, Джон испуганно посмотрел на него.

– Вы Джон Александер?

– Да, сэр. – Джон не раз видел акушера в больнице, но впервые разговаривал с ним.

– Ваша жена чувствует себя хорошо. У вас сын. Роды преждевременные. Ребенок очень слаб.

– Он будет жить? – Только сейчас Джон осознал, как много теперь зависит от ответа старого акушера.

Дорнбергер вынул трубку и стал медленно набивать ее.