Окончательный диагноз

Я еще тогда подумал, что это был не обычный грабитель. Он бы не смог так близко подойти к жертве, тем более идти за Глушковым в кабинет. Федор Григорьевич был сильным мужчиной, и убийца побоялся бы к нему приблизиться, если, конечно, он собирался только ограбить академика. И наверняка убийца не стал бы стрелять, опасаясь, что выстрел может услышать охрана. Поверить в грабителя, который поднимается с хозяином дома на второй этаж, чтобы застрелить его там, подойдя почти вплотную, было крайне трудно.

– А если грабитель заставил Федора Григорьевича подняться наверх, угрожая оружием? – снова не выдержал Земсков.

– Возможно, – согласился Дронго, – но зачем грабителю подходить так близко к жертве? Глушков мог выхватить пистолет.

Земсков потупился и промолчал.

– Как видите, ваша версия не выдерживает проверки, – продолжал Дронго. – Но пойдем дальше, опираясь на факты. Итак, нужно было понять, кто и зачем хотел убить Глушкова. И здесь роковую роль сыграло его увлечение нумизматикой…

– Это был грабитель, – сказала Алла, – мы так и думали с самого начала.

– Это не был грабитель, – возразил Дронго. – Дело в том, что я проверил звонки вашего отца в тот роковой день. С работы и с дачи. Он говорил несколько раз с Олегом, вашим братом, дважды беседовал с Михаилом Николаевичем Лопатиным. Один раз позвонил академику Алексееву, известному юристу, по учебникам которого я тоже учился. Дело в том, что я лично знаю Алексеева. И я не постеснялся ему позвонить, чтобы узнать, о чем они говорили с академиком Глушковым в четверг. Так вот, вашего отца, Алла, очень интересовала одна специфическая статья, а именно двести первая статья нового Уголовного кодекса. Статья о злоупотреблениях служебным положением. Почему-то именно в этот день он звонил Алексееву по поводу этой статьи.

У нас было несколько версий. С одной стороны, Глушков был импозантным, красивым мужчиной, который мог нравиться женщинам. В соседних дачах жили две молодые и достаточно привлекательные женщины – Нелли Лопатина и Алина Перельман. Вполне могло быть, что Глушков был убит на почве ревности. Ведь Лопатин рассказал нам, что гулял вокруг дома со своей супругой. Я предположил, что он увел свою супругу из дома Глушкова и застрелил академика перед тем, как покинуть его дачу.

– Что вы говорите? – простонала Нелли Лопатина. – Вам мало того, что его убили?

– Прошу прощения. Это всего лишь одна из версий. Другая версия также имела право на существование. Например, Алина Перельман рассказала нам, что обнаружила убитого Глушкова. Но ведь она могла сказать неправду. Она могла увидеть его живым. Рассказывая о том, как она покинула дом, Алина сказала, что встретила своего отца. Возможно, она сказала правду. А возможно, что ее отец, возмущенный поведением соседа, отправился к нему выяснять отношения и застрелил его. Тогда было бы понятно, почему она нас обманула…

– У моего отца нет пистолета, – устало проговорила Алина. – И в его возрасте решиться на убийство невозможно.

– В моем возрасте можно сделать все что угодно, – прервал ее Перельман. – И если бы кто-нибудь обидел Алину, я вполне мог бы убить этого человека. Сил у меня еще хватает. Но я не убивал Федора Григорьевича, а он не обижал Алину. Как раз наоборот – они дружили.

– Мне тоже так кажется, – согласился Дронго. – Но убийцей мог быть и Всеволод Витальевич Романовский, который был в доме как раз перед вами. Он мог выстрелить в Глушкова из пистолета, подойдя к нему достаточно близко. А затем похитить его коллекцию монет.

– Вас дисквалифицируют, – мрачно предсказал старший Романовский. – А уж я позабочусь, чтобы вас никуда не взяли на работу.

– У вашего сына нашли пистолет, и мы могли бы согласиться на подобную версию, – продолжил Дронго. – Но на самом деле все было иначе. Ключом к разгадке стал разговор Глушкова с Алексеевым.

– Ну и что? – встрепенулась Алла. – Он мог звонить кому угодно. Какое это имеет отношение к его убийству?

– В этот день, уходя с работы, ваш отец сказал кому-то из позвонивших, что он поговорит с ним дома. То есть на даче. И когда он туда приехал, первым, кто ему позвонил, был ваш брат Олег.

Олег поправил очки и облизал пересохшие губы.

– Только не говорите, что я застрелил собственного отца!

– Скажу, – неожиданно произнес Дронго. Все вздрогнули.

– Что вы себе такое позволяете? – закричала Алла, бросаясь на защиту брата. – Вы не смеете такое даже подумать!

– Он не мог быть на даче, – сказал Потапов, – никак не мог. Мы все проверили.