Окончательный диагноз

Райт ощутил, как в нем просыпается сознание того, что произошло, — не только фактов, но всех физических, духовных и интеллектуальных последствий этого чудовищного поступка. Все это явилось Райту в каком-то акте откровения.

Дэвид Мюир плакал, и его покрасневшие глаза выглядели больными и воспаленными. Райт много раз видел, как люди реагируют на утрату близких. Он был свидетелем молчаливого, но непреклонного отрицания, искреннего и деланого приятия, холодной и бурной ярости и потрясения, от которого подкашивались ноги. Он видел сломленных и раздавленных людей и видел, как люди изображали потрясение, и тогда он сразу понимал, что имеет дело с убийцами.

Однако в поведении Дэвида Мюира не было ничего нарочитого. Узнав о смерти своей жены несколько часов назад, он пребывал в подавленном состоянии, пытаясь найти ответы на вопросы, на которые никто не мог ответить. Это было только началом, и он был обречен на то, чтобы возвращаться к этому снова и снова; однако в данный момент его погружение в бездну приостановилось и внутреннее смятение отступило.

— Мистер Мюир?

Он был невысоким хрупким мужчиной, а его бледность, возможно, объяснялась пережитым потрясением. Райт заметил, что его руки покрыты мозолями и ссадинами. На нем была форменная рубашка серого цвета с нашивками Британского совета.

Мюир не ответил. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он погружен в глубокие размышления, челюсти его едва заметно двигались, словно единственная проблема заключалась в надоедливом хряще.

— Вы работаете в совете, мистер Мюир?

И снова никакой реакции. Брови Райта недоуменно поползли вверх, и он кинул взгляд на Кларк, после чего та осторожно прикоснулась к руке Дэвида Мюира.

— Мистер Мюир? Дэвид?

Тот наконец издал слабый стон, свидетельствовавший о том, что он вышел из задумчивости. Подняв голову, он посмотрел в квадратное, несколько пугающее лицо констебля, и на мгновение в его глазах появился проблеск надежды, тут же погасший при осознании реальности. Кларк кивком указала на Райта, и Мюир медленно, но покорно перевел на него взгляд.

— Мне надо задать вам несколько вопросов, мистер Мюир.

Райт начал формулировать первый вопрос, не дожидаясь, когда Мюир кивнет, — это являлось нарушением процедуры.

— Когда вы хватились своей жены?

Ответа не последовало. Кларк осторожно потрясла Мюира, который то погружался в пучину ужаса, то вновь всплывал на поверхность. Тот вздрогнул, ощутив ее прикосновение, и с расширенными от страха глазами уставился на ее руку, словно та была каким-то отдельным существом. Затем он медленно поднял голову и по безмолвной подсказке Кларк снова перевел взгляд на Райта, который уже начал сомневаться в том, что ему удастся чего-нибудь добиться от этого свидетеля.

— Мистер Мюир, я знаю, что вы пережили страшное потрясение, но мне надо задать вам несколько вопросов. Мы хотим поймать ублю… человека, который это совершил, но нам будет трудно это сделать, если мы не выясним все подробности того, что произошло вчера вечером.

Это был слишком длинный текст для Райта, однако он возымел действие. Дэвид Мюир закивал, сначала медленно, затем все быстрее, и в его глазах появилось что-то похожее на понимание.

— Когда вы впервые хватились своей жены, мистер Мюир?

Он не сразу ответил, но на этот раз было видно, что он пытается сосредоточиться.

— Она должна была прийти без двадцати десять. Она обычно заканчивала работу в девять. И ей надо было еще проехать на автобусе.

— Где она работала?

— Она была уборщицей, работала неполный день. В финансовой компании «Остертаг», в Сити.

Райт записал это своим неаккуратным почерком, который Гомер как-то сравнил со следами, оставляемыми обмокнутым в чернила обезглавленным тараканом.

— На каком автобусе она ездила?

— Кажется… сорок втором.

— А на какой остановке выходила?

Мюир махнул рукой, указывая за спину Райту:

— Дорога Пирамид.

Райт помолчал, делая соответствующую запись.

— Значит, вы ждали ее без двадцати — без четверти десять… но она не появилась.

Мюир покачал головой и, видя, что Райт молчит, поднял на него взгляд и добавил:

— В четверть одиннадцатого я позвонил в Остертаг, и когда мне сказали, что она ушла пораньше, я сразу понял…

Райт уже сотни раз слышал об этом предчувствии. О нем говорят все, когда речь идет о внезапной смерти: жены догадываются, мужья не сомневаются, родители безошибочно убеждены. Он сверился со своими записями.

— Согласно данным полицейского участка, вы позвонили туда лишь двадцать минут двенадцатого. — Райт вопросительно приподнял брови. — Чем вы занимались в течение этого часа, сэр?

Возможно, кто-то и расслышал бы в этом вопросе подтекст: «А не в это ли время вы ее и убили? Вам потребовался целый час, чтобы выпотрошить ее?» — но Дэвид Мюир понял лишь то, что было на поверхности, — хороший знак.

— Том проснулся, — простодушно ответил он. — Ему приснился плохой сон. В последнее время его часто мучат кошмары.

«И вы занимались им целый час?» — мелькнуло у Райта, но он произнес лишь:

— Наверно, действительно был неприятный сон.