Окончательный диагноз

– Но это нелепость! – не удержался Пирсон. К нему вернулся его воинственный вид, глаза грозно сверкали на усталом лице. – Мы будем работать всю ночь и завершим все к завтрашнему утру. Если в больнице есть бациллоноситель, я уверен, мы его обнаружим.

– Очень сожалею. – Санитарный инспектор был непреклонен. – Мы больше не можем рисковать.

– Но закрывать пищеблок – значит закрыть больницу! – негодовал Пирсон. – Неужели вы не можете подождать до утра?

– Боюсь, что нет. – Доктор Форд был непреклонен. – Это не только мое решение. Вспышка брюшного тифа может в любую минуту распространиться на город.

На щеках Пирсона заходили желваки. Из его глубоко посаженных, покрасневших от бессонницы и усталости глаз, казалось, вот-вот хлынут слезы.

– Я никогда не думал, что доживу до такого… – почти шепотом выговорил он.

Все молча повернулись, чтобы уйти, как вдруг раздался торжествующий крик Александера:

– Есть!

– Что есть? – не понимая, резко спросил Пирсон.

– Бациллоноситель, – пояснил взволнованный Александер, указывая на пробирки, которые только что осмотрел. Пирсон почти подбежал к его столу и осмотрел ряд пробирок.

– Прочтите вслух ваши записи, – приказал он.

Александер раскрыл тетрадь.

Пирсон взял первую из десяти пробирок.

– Глюкоза, – сказал он.

– Образовалась кислота, газа нет, – прочел Александер. Пирсон кивнул. Взяв вторую пробирку, он сказал:

– Лактоза.

– Ни кислоты, ни газа, – ответил Александер.

– Верно. Дульцитол.

– Ни кислоты, ни газа, – прочел Александер.

– Сахароза.

– Ни кислоты, ни газа. – Еще одна правильная реакция на брюшнотифозные бациллы. Напряжение в лаборатории нарастало. Пирсон взял следующую пробирку.

– Маннит.

– Образовалась кислота, газа нет.

– Правильно. Мальтоза.

– Кислота есть, газа нет.

Пирсон кивнул. Шесть, осталось еще четыре.

– Ксилоза.

– Есть кислота, газа нет.

– Аравиноза.

– Должно быть так: кислота без газа, либо вообще отсутствие реакции, – прочел Александер.

– Реакции нет, – объявил Пирсон. Оставалось две пробирки.

– Рамиоза?

– Без реакции.

Пирсон посмотрел на пробирку и тихо повторил:

– Реакции нет.

Осталась последняя пробирка.

– Производство индола.

– Отрицательно, – ответил Александер и отложил тетрадь. Пирсон повернулся к присутствующим.

– Вне всякого сомнения, – сказал он, – мы нашли носителя тифа.

– Кто он? – спросил администратор. Пирсон перевернул чашку Петри и прочел:

– Номер семьдесят два.

Коулмен пробежал глазами регистрационный журнал:

– Шарлотта Бэрджес.

– Я ее знаю! – воскликнула миссис Строуган. – Она стоит на раздаче!

Как бы по команде все взглянули на часы. Было семь минут шестого.

– Ужин! – крикнула миссис Строуган. – Начинается раздача ужина!

– Скорее в столовую! – промолвил Томаселли и первым бросился к двери.

Сестра Пэнфилд собиралась войти в кафетерий, когда в коридоре увидела группу людей, среди которых узнала администратора Томаселли, главного хирурга больницы О'Доннела и диетсестру миссис Строуган.

Они быстро вошли в кухню через служебную дверь.

Заметив сестру Пэнфилд, О'Доннел попросил ее присоединиться к ним.

Все произошло очень быстро. Миссис Бэрджес, пожилая женщина, обслуживавшая обедающих на раздаче, через несколько минут уже сидела в кабинете миссис Строуган, расположенном в самом конце кафетерия.

О'Доннел как можно спокойнее разъяснил ей все, а сестре Пэнфилд отдал распоряжения отвести больную в изолятор, запретив ей какие-либо контакты.

Сестра Пэнфилд увела испуганную женщину.

– Что с ней будет, доктор? – спросила О'Доннела расстроенная миссис Строуган.

– Мы будем ее лечить, вот и все, – ответил О'Доннел. – Она будет в изоляторе, ее будут обследовать терапевты. Иногда у носителей брюшного тифа бывает поражен желчный пузырь, в таком случае ей, возможно, понадобится операция. Разумеется, все, кто с ней общался, будут взяты под наблюдение. Об этом позаботится доктор Чандлер.

Уже из кабинета диетсестры Томаселли по телефону отменял перевозку и выписку больных, за исключением тех, кто так или иначе подлежал выписке. Отдав распоряжения, администратор облегченно улыбнулся О'Доннелу. И в заключение крикнул в трубку:

– Скажите им всем, что больница Трех Графств не закрывается!

Томаселли положил трубку и с благодарностью принял из рук миссис Строуган чашку горячего кофе.

– Кстати, миссис Строуган, – промолвил он, – я не имел возможности сообщить вам раньше: на днях вы все-таки получите ваши новые посудомоечные машины.

Глава 24

В огромной мрачной прихожей лакей принял от О'Доннела пальто и шляпу. Что заставляет людей богатых и независимых жить в этих угрюмых стенах, подумал О'Доннел, оглядываясь вокруг. Хотя такому человеку, как Юстас Суэйн, эти темные панели, оленьи рога, тяжелый мрамор стен напоминают о собственном величии и создают, должно быть, иллюзию феодальной власти.

Что станет с этим домом, когда умрет его владелец? Скорее всего здесь откроют музей или художественную галерею или он просто будет стоять, пустой и заброшенный, как многие подобные здания. О'Доннел подумал, что в этих стенах прошло детство Дениз. Была ли она счастлива здесь?..