Окончательный приворот

Туман в голове начал понемногу редеть. Дмитрий пытался вспомнить, как он оказался в этой кошмарной лечебнице, но ничего не получалось. С появлением новой секретарши жизнь Дмитрия превратилась в длинный мутный сон. Он почти не помнил, как пошел с новой знакомой Викторией в ресторан. Только яркими вспышками в памяти всплывала то ее драка с Анной Коромысловой, то брюнетка в красном платье у него на коленях. А потом ничего. Вообще ничего. И вот это странное место. Может он сошел с ума?

Дверь в палату распахнулась и под металлический грохот тележки к его кровати прошагала крепкая морщинистая старуха.

— Что, соколик, пришел в себя? — вместо приветствия прошамкала она и сдернула с тележки огромную белую салфетку. Старуха стала аккуратно расставлять на прикроватной тумбочке мензурки, в которых плескались и пузырились мутные жидкости разных цветов. — Сам пить будешь, али вливать придется? — она с прищуром глянула на Дмитрия и взболтала мензурку с темно-зеленой жижей, которая курилась желтоватым дымком.

Дмитрий даже не заметил, как молниеносно сжался в углу кровати и подтянул к груди колени, зубы отбивали бешеный ритм. В памяти неожиданно всплыл похожий эпизод из детства: он забился в угол кровати, а над ним нависает его бабка с дымящейся пробиркой: «Сам сознаешься или заставлю выпить?» Дмитрий помнил каждую морщинку на ненавистном лице, он прям сейчас видел, как медленно открывается и закрывается ее рот, выплевывая слова. Его затрясло от ярости.

— Пошла отсюда, тварь! — неожиданно высоким срывающимся голоском крикнул он.

Перед глазами метались яркие цветные пятна, голова кружилась до тошноты, и сердце громко бухало по ребрам. Он все не мог вдохнуть полной грудью, давясь короткими полувздохами — полувсхлипами.

А потом внутри как будто что-то лопнуло, и наваждение резко схлынуло. Он вдруг обнаружил себя в постыдной позе на кровати и увидел жадное любопытство на лице старухи. Он откашлялся, сел удобнее: спустил ноги на пол и широко расставил.

— Так, уважаемая, что случилось? Что это еще за представление? Позовите лечащего врача, — голос Дмитрия обрел нужную твердость и директорскую требовательность.

Старуха с испугом глянула на дверь, забормотала что-то невнятно. А потом резко схватила еще одну мензурку с тумбочки и рванула к двери. Тележка осталась сиротливо стоять возле кровати. Дмитрий раздраженно пнул ее ногой, и она с грохотом покатилась к противоположной стене.

* * *

— Ну что, получилось? — Митька в нетерпении ждал меня у дверей в лабораторию.

Я отрицательно качнула головой и поставила растворы с успокоительным на стеллаж рядом с дверью непокорного пациента. Митька вздохнул, и рыжий вихор его челки задорно кивнул. Я поднялась на цыпочки, с нежностью пригладила непокорные волосы и чмокнула магика в щеку, Митька покраснел и поправил чуб. Я улыбнулась, вспоминая, как он почти час начесывал его утром в ванной. Снова потянулась к его голове, но Митька ловко вывернулся и снял оборотное кольцо с большого пальца. Я тут же стала заметно ниже и резко уменьшилась в объемах, личина старухи мне не нравилась. Тело ее было слишком большое и неуклюжее, я несколько минут пыталась вжиться в образ и научиться им пользоваться.

— Я за тебя волновался, — Митька наклонился и обхватил мою голову обеими руками, шпильки со звоном посыпались на пол, темно-синие волосы тугими кольцами упали на плечи. Я с нежностью смотрела в приближающиеся голубые глаза.

— Что за брачные игры в рабочее время?! — рявкнул господин Каргувальд, неожиданно появляясь рядом с нами.

Мы с Митькой резко отпрыгнули друг от друга. Почтенный гном, потеребил седую кудрявую бороду и бросил коротко:

— Лидидуана за мной.

Я быстро сгребла шпильки с пола, коротко глянула на Митьку, который усердно расставлял мензурки на стеллаже, и побежала за рассерженным начальством. На бегу закрутила шишку и воткнула пару шпилек, которые смогла в спешке найти.

Господин Каргувальд привел меня к своему кабинету. Это место всегда подавляло меня своей мощью и размерами мебели. Высоченные шкафы с книгами терялись под четырехметровым потолком, массивный деревянный стол горделиво выставлял на обозрение завитушки вензелей. Я же любила все маленькое, аккуратное, у меня даже столы и стулья были сделаны меньше обычных для удобства. Не знаю, удобно ли гному было всем этим пользоваться, потому что роста мы с ним были одного.

Господин Каргувальд забрался на свое кресло и приглашающе махнул мне. Я вздохнула, села на стул для посетителей и заболтала ногами.

— Мм, — он недовольно зыркнул на меня, и я тут же затихла. — Рассказывай, о пациенте все с момента поступления: что, как, все свои предположения и предчувствия. Я видел, как его магия оживилась, а потом все резко притухло.

Господин Каргувальд стал по очереди открывать ящики в столе. Я замялась, но он поднял голову и строго глянул. Рассказывать ему было особо нечего, я сама мало, что понимала.