«Окопная правда» Вермахта

Поскольку нацистская пропаганда и идеология подчеркивали единство интересов большевиков и евреев, неудивительно, что некоторые солдаты были настроены крайне антисемитски. «Политическая доктрина большевизма — всего лишь политическое выражение мирового еврейства, — заявлял Вильгельм Прюллер. — И как Талмуд учит только убийствам и разрушению, так и большевизм не знает иной науки: убийства и разрушения, жестокие и варварские убийства». «Только еврей может быть большевиком, — соглашался с ним Пауль Ленд. — Для этого кровопийцы нет ничего лучше, чем быть большевиком… Куда ни плюнь, всюду евреи». Именно на эту вездесущую и зловещую еврейскую силу Рейнгольд Манке возлагал ответственность за ужасные преступления против литовского населения: евреи якобы «отрезали им ноги и руки, вырывали языки… Они даже прибивали мужчин и детей гвоздями к стенам. Ясно, что, приди эти преступники в нашу страну, они разорвали бы нас на куски. Но литовцы отомстили». Как с одобрением отметил Генрих Захс, «еврейский вопрос был решен с невероятной тщательностью при энергичной поддержке местного населения». По мнению Ганса Кондрусса, Россия послужила ярким свидетельством того, как «целый народ систематически низводился до состояния неполноценности. Это отчетливо видно из самого сатанинского образовательного плана, на разработку и применение которого был способен только еврейский садизм». Кондрусс также с удовлетворением отмечал, что «народный гнев обратился против этого преступного народа». Он утверждал: «Необходимо будет полностью выжечь этот рассадник чумы, потому что эти «животные» будут представлять постоянную угрозу, поскольку их целью было ожесточение целого народа, чтобы использовать его как средство вооруженной борьбы за мировое господство Иуды».

Другие также поносили евреев. «Вообще, эта страна производит на меня неприятное впечатление, — писал солдат из Польши в сентябре 1939 года. — Сначала дороги — плохие и пыльные, потом эта свалка, переполненная всякими мерзкими тварями, и, наконец, бесчисленные евреи, омерзительные типы, словно сошедшие со страниц «Штюрмера». Лейтенанту Г. К. евреи казались скопищем грязных свиней, и другие с готовностью разделяли это мнение. «Я давно замечал, что евреи отравляют наш народ, — утверждал ефрейтор Ф. К. в середине августа 1942 года. — Только теперь, во время этой кампаний, мы видим, как далеко это могло зайти. Мы каждый день видим, что сделал с Россией еврейский режим, и при виде этого даже сомневающиеся быстро исцеляются. Мы должны добиться и добьемся успеха в освобождении мира от этой чумы. Поэтому-то немецкий солдат и обороняет Восточный фронт, и мы не отступим, пока не будет вырван корень зла и не будет уничтожен центр еврейских «властелинов мира».

Таким образом, Россия стала великим идеологическим полигоном, где многие солдаты, ранее скептически воспринимавшие нацистскую пропаганду, столкнулись с тем, что они воспринимали как реальную картину разрушения евреями и большевиками целого народа. Некоторые злорадно отмечали, что теперь евреев расстреливали или, как утверждалось в любимой фразе Гитлера, «окончательно устраняли» путем «самого жестокого из мыслимых наказаний». «В России восточный еврей теперь показывает всю свою жестокую сущность», — делился наблюдением ефрейтор Г. К., активный читатель «Штюрмера». Далее он упомянул о знаменитом пророчестве Гитлера о судьбе евреев: «Как предсказывал наш фюрер в своем выступлении в начале борьбы с мировым еврейством, если евреи вновь приведут к тому, что народы будут ввергнуты в мировую войну, это будет означать гибель их расы, а не нашей. Постепенно эта раса начинает все чаще вспоминать эти слова… Но никакое нытье и никакие усилия уже не в состоянии изменить их судьбу».