Окопная правда войны. О чем принято молчать

«В эти дни, – вспоминал участник обороны, – мы походили на обтянутые кожей скелеты, передвигались медленно, через каждые три-четыре шага присаживались отдыхать, легче было переползать. Но с этим мирились… Страшнее было то, что почти не осталось сил выполнять самое необходимое – невероятных усилий требовалось перезарядить винтовку, нажать на спусковой крючок, а после выстрела и отдачи в плечо теряли сознание… Живыми оставались те, кто был молод и здоров, раненые, как правило, умирали, держался тот, кто мог есть все… Кожу ремней и портупеи все съели…»

На пятый месяц в катакомбах осталось в живых не более 70 человек.

Другой участник обороны свидетельствовал: «В конце сентября заложили более двадцати однотонных бомб по всей территории, соединили их вместе и одновременно взорвали. Взрывы были очень сильные, во многих местах образовались обвалы, во многих местах стало светло…» А в конце октября 1942 г. немцы подтянули к каменоломням воинские части, которым помогали несколько автомобилей с динамо-машинами и прожекторами, начали операцию. Но оставшиеся в живых уходили вглубь, отстреливаясь. Чтобы окружить и схватить последних 6 человек, немцам понадобилось двое суток. Среди них было два комиссара (Парахин и Храмов) и подполковник Бурмин. Полковник Ягунов погиб раньше от взрыва неизвестной прежде гранаты.

Сегодня можно услышать из уст обывателя и такие слова: «А зачем они там сидели! Какой толк был в этом?»

Но как можно сытому понять голодного. Ведь кроме массового героизма и самопожертвования, кроме преодоления нечеловеческих условий, участники обороны Аджимушкая представляли собой подземную часть Красной Армии, которая очень долго заставляла фашистов бояться! А, кроме того, в эти летние месяцы 42-го немцы не смогли высадиться на Тамань, имея у себя в тылу непобедимый подземный гарнизон.

* * *

Великая Отечественная война начиналась с катастрофического поражения фронтов, с громадных потерь в людях и технике. Цифры потерь впечатляют своими масштабами. За три недели войны перестали существовать около 30 дивизий, около 70 дивизий потеряли более половины личного состава. За три недели было уничтожено около трех с половиной тысяч самолетов на земле и в воздухе, более половины складов горючего и боеприпасов. Тем не менее мощь удара вермахта была значительно ослаблена именно в первые дни, в первые недели… Немцам не удалось самое главное: уничтожить основные силы Красной Армии. Советские бойцы и командиры сражались до последней капли, до последнего патрона…

Об этом очень красочно говорят воспоминания генерал-полковника танковых войск Гейнца Гудериана и фельдмаршала Эриха фон Манштейна. «В 6 час. 50 мин. у Колодно я переправился на штурмовой лодке через Буг. Моя оперативная группа с двумя радиостанциями на бронемашинах, несколькими машинами повышенной проходимости и мотоциклами переправлялась до 8 час. 30 мин. Двигаясь по следам танков 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через р. Лесна, овладение которым имело важное значение для дальнейшего продвижения 47-го танкового корпуса, но там, кроме русского поста, я никого не встретил. При моем приближении русские стали разбегаться в разные стороны. Два моих офицера для поручений вопреки моему указанию бросились преследовать их, но, к сожалению, были при этом убиты» (Гудериан).

«Уже в этот первый день нам пришлось познакомиться с теми методами, которыми велась война с Советской стороны. Один из наших разведывательных дозоров, отрезанных врагом, был потом найден нашими войсками, он был вырезан и зверски искалечен… Позже часто случалось, что советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что они сдаются в плен, а после того, как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат» (Манштейн).

А массовый героизм Бреста, Аджимушкайских каменоломен? А оборона Смоленска, Ленинграда, Севастополя, Вязьмы, Сталинграда? Разве мало действительно ярких примеров самопожертвования защитников своей Родины, своего Отечества?

Однако нет же! Для некоторых наших сограждан даже и такие упрямые факты звучат неубедительно. Например, некий господин В. Белоцерковский в «Новой газете» упрямо заявляет: «У огромной массы населения Советского Союза не было желания воевать за режим, принесший им столько страданий». Не менее ярким доказательством он называет «создание летом 1941 г. заградительных отрядов, которые должны были стрелять в отступавших солдат».

Но извините, как можно обыкновенную человеческую трусость объявить «нежеланием воевать за режим?»

О трусости и панике 41-го в своих мемуарах достаточно подробно написали маршал К.К. Рокоссовский и генерал А.В. Горбатов.