Окопная правда войны

Весной и в начале июня 1941 г. абвер, следует признать, свою задачу по разведке прифронтовой полосы в целом выполнил. Он обладал данными, которые поставляли агенты-маршрутники и местное население. Немцы были осведомлены о расположении наших войск, о дислокации аэродромов, местонахождении нефтебаз благодаря хорошо налаженной работе аэрофоторазведки, радиослужб и визуальной разведки». При этом любопытно что никто в службе госбезопасности СССР серьезно не изучал реальное соотношение сил на советско-германской границе. Вот почему сила удара германской армии во многом оказалась неожиданной!

2 мая 1941 г. посол Германии в Москве Шуленбург доносил в МИД Германии:

«Я и высшие чиновники моего посольства постоянно боремся со слухами о неминуемом немецко-русском военном конфликте, так как ясно, что эти слухи создают препятствия для продолжающегося мирного развития германо-советских отношений. Пожалуйста, имейте в виду, что попытки опровергнуть эти слухи здесь, в Москве, остаются неэффективными поневоле, если эти слухи беспрепятственно поступают из Германии и если каждый пребывающий в Москву или проезжающий через Москву не только привозит эти слухи, но может даже подтвердить их ссылкой на факты».

Тем не менее в середине мая 1941 г. советская контрразведка зафиксировала факты подготовки германского посольства к отъезду. А в июне сам Шуленбург руководил уничтожением в посольстве в Москве всех секретных бумаг.

Не менее подозрительным было и поведение сотрудников германского консульства в Ленинграде. Днем они резали на мелкие части множество бумаг и документов, а по ночам жгли их в котельной, предварительно облив керосином. Жены сотрудников консульства в эти летние дни всячески торопили портных с выполнением работ или просто просили вернуть свой материал.

Только в советском посольстве в Берлине даже в субботний день 21 июня по-прежнему текла размеренная жизнь. Ничего важного в тот день для его сотрудников не происходило, если не считать, что представителям иностранной прессы бесконечно говорили о близком начале военных действий Германии против СССР и только поэтому некоторые из них не собирались в ближайшие дни покидать Берлин.

21 июня 1941 г. 1 18.27, незадолго до совещания, в кремлевский кабинет вождя вошел Молотов. Сталин тут же сказал:

— Нужно вызвать посла Шуленбурга и спросить о причине участившихся нарушений нашей границы германскими самолетами.

Дать указание Деканозову, чтобы он посетил имперского министра иностранных дел Риббентропа, которому необходимо заявить о нашем недовольстве появившимися слухами о приближении войны между Германией и Советским Союзом. В большей степени они основаны на том факте, что до сих пор со стороны Германии еще не было никакой реакции на сообщение ТАСС от 13 июня. Более того, оно даже не было опубликовано в Германии.

Следует подчеркнуть, что мы не в состоянии понять причин недовольства Гитлера!

***

В 19.05 в кабинет вошли Воронцов, Берия, Вознесенский, Маленков, Кузнецов, Тимошенко, Сафонов.

Военно-морской атташе в Германии капитан 1-го ранга М.А. Воронцов по вызову вождя прямо с поезда прибыл в Кремль. Его доклад Сталину продолжался примерно около часа.

Сталин до сих пор помнил его информацию от 6 мая: «Советско-подданный Бозер (еврей, бывший литовский подданный) сообщил (...), что со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах. Попытка выяснить первоисточник сведений и расширить эту информацию пока результатов не дала, т.к. Бозер от этого уклонился...»

Теперь он сам вызвал его, чтобы услышать из первых уст информацию, которая не давала покоя.

Воронцов рассказывал то, что происходило в Германии в действительности, с каждой фразой, с каждым новым примером или штрихом подтверждая все, что вождю было уже известно.

Внимательно выслушав доклад, он спросил напрямик:

— Товарищ Воронцов, как вы думаете, чем все это дело кончится?

— Товарищ Сталин, это война!

После ответа морского офицера, который, в конечном счете, убедил его в том, в чем не могли убедить различные ведомства и сотни тревожных документов, Сталин на время задумался и лишь потом обратился к наркому обороны:

— То, что говорит товарищ Воронцов заслуживает доверия. Нужно срочно принять все необходимые меры, чтобы фашисты не смогли нас застать врасплох. Это действительно война, которая возможно начнется завтра. Все дело во времени. Отправляйтесь в наркомат, вызовите сюда Буденного и Жукова, а также возьмите с собой все необходимые документы. Времени у вас товарищ Тимошенко очень и очень мало.

***

Примерно в это же время Поскребышев вызвал к себе управляющего делами СНК СССР Я.Е. Чадаева. Секретарь Сталина сидел у открытого окна и постоянно пил из стакана холодный нарзан. Вечер был жарким и душным. В приемной, несмотря на открытые окна, движение воздуха отсутствовало. (Здесь и далее по воспоминаниям Я.Е. Чадаева. — Авт.).