Окопная правда войны

Вторая принадлежит кандидату исторических наук, профессору Российского государственного социального университета Б.В. Соколову: «По моим оценкам, потери составляют 26 миллионов 400 тысяч человек. Это погибшие, умершие от ран, в плену и по другим причинам. Сразу оговорюсь, что точность этой оценки невелика — плюс-минус пять миллионов. То есть цифра реальных потерь находится в интервале от 21,5 до 31,5 миллиона человек».

Если первая оценка основана исключительно на документах. А это донесения «О боевом и численном составе» и «О потерях». Такие сводки начальники штабов всех частей каждые пять дней составляли и направляли в соединения, а сведения данные каждые десять дней докладывались в штабы фронтов и в Генеральный штаб. И количественно, и по спискам.

То вторая подкреплена только косвенными данными, т.к. Соколов с архивными документами не работал. Для него они почему-то закрыты.

Борис Вадимович «располагал данными из открытых источников о безвозвратных потерях Красной Армии за 1942 г. по месяцам, а также данными о потерях ранеными по месяцам за всю войну. Задача была установить, каково соотношение между ранеными и убитыми. Еще одна проблема — пропавшие без вести: под ними понимали и убитых, и пленных».

Он «установил, что в ноябре 1942 г. в плен попало меньше всего бойцов Красной армии, чем за все остальные месяцы этою года. Безвозвратные потери в этот период были в основном убитыми, а не пленными». Затем он «распространил пропорцию убитых к раненым, исключив пленных, на всю войну. И получил цифру в 22,4 миллиона. Но это только погибшие и умершие от ран и иных причин на фронтах и в тылу. К числу погибших следует прибавить умерших в плену. В середине 1945 г. немцы представили совокупные данные о пленных за весь период войны. В этих списках значились 5 миллионов 754 тысячи военнослужащих Красной армии. Но в сопроводительных документах немецкое командование оговаривалось, что данные за период с 1944 по 1945 г. по солдатам Красной армии занижены, так как из-за нарушений деятельности инфраструктуры всех пленных на Восточном фронте учесть не удалось. Кроме того, было явно занижено число пленных 1941 г., так как в сохранившихся документах филирует цифра в 3 миллиона 335 тысяч человек. Хотя известны донесения 1942 г., где число русских пленных обозначено либо как 3 миллиона 806 тысяч человек, либо как 3,9 миллиона человек».

По оценкам Бориса Вадимовича, «в немецком плену в общей сложности оказались 6,3 миллиона советских военнослужащих. Живыми из плена вернулись 2 миллиона 16 тысяч человек. Соответственно погибли в плену 4 миллиона бойцов и командиров Красной армии. 22,4 миллиона погибших на фронтах и 4 миллиона умерших в плену дали в сумме 26,4 миллиона».

***

Как попадали в штафные части?

Архивные документы абсолютно не лгут по этому поводу. Но если и были исключения, то сами понимаете, как же без них. Где люди, там не бывает золотой середины. Впрочем, в конкретных случаях люди попадали туда за дело. Подчеркнем, как правило.

С весны 1943 г. в штаб и политические органы 1-го танкового корпуса поступали жалобы и сообщения о преступлениях и злоупотреблениях командования 1437-го самоходно-артиллерийского полка.

Только 9 июня дело к производству принимает военная прокуратура этого соединения.

В ходе кропотливой следственной работы было установлено:

«В течение 2-3 месяцев воспитательная работа по укреплению советской воинской дисциплины в полку подменялась репрессиями...

Командир полка майор B.C. Гаевский, его заместитель по политической части майор Г.Л. Бабкин и начальник штаба майор А.И. Авдеев систематически применяли физические меры воздействия к своим подчиненным бойцам и командирам. В ряде случаев избиения производились упомянутыми лицами в состоянии алкогольного опьянения.

Так, Гаевский в апреле избил старшего техника-лейтенанта П.Я. Дорошина, нанеся ему несколько ударов кулаком и пистолетом по голове, а после приказал ему становиться для расстрела.

В начале апреля, также находясь в состоянии опьянения, нанес удар кулаком, а затем рукояткой пистолета лейтенанту В.П.Фурсову за то, что последний якобы не выполнил его приказания.

29 апреля во время попойки в штабной машине нанес удар по лицу красноармейцу Д.Н. Берестову, сбил его при этом с ног и угрожал расстрелом.

В мае, находясь в нетрезвом состоянии, избил своего адъютанта А. А. Заику...

Подобные преступные действия допускал, и его заместитель по политической части майор Бабкин.

Следствием установлено, что последний 7 апреля, находясь в состоянии опьянения, избил пистолетом красноармейца-тракториста Д.П. Симинякина и пытался его застрелить. Тогда же избил завскладом ГСМ В.Е. Иванова за отказ выдать горючее сверх нормы.

15-17 марта Бабкин оскорбил лейтенанта П.Х. Фаткулина, назвав его вредителем, и нанес ему при этом удар кулаком в лицо. В тот же период времени избил лейтенанта Байбулина якобы за симуляцию.