Окопник

Так что поел я горячего, мясной суп в двух термосах, квашеная капуста ещё в третьем, доверху наполнена, в четвёртом сосиски и в двух оставшихся термосах чуть подслащённое какао. В мешках ещё тёплый хлеб. Жирно живут немецкие солдаты. Это теперь мои личные запасы. Что по другим личным запасам, три пулемёта МГ-34, два с сошками и один на станине, десять карабинов, один с оптикой, пять пистолетов-пулемётов и два десятка пистолетов. Противотанковое ружьё одно, пятьдесят семь патронов всего к нему, ранец огнемётчика с противоогневым костюмом, с запасами смеси в запасных баллонах, остальное выкинул. Точнее, из хранилища передал своим, ещё когда припасы передавал и носилки. Форму и особенно сапоги, некоторые без обуви были. Вроде как в негодность пришла. Может быть.

Так что, поев, я занялся оружием. Чистил всё, благо бутылочки с оружейным маслом тоже находил, а с ветошью проблем не было, немецкую форму пускал. И пистолет свой почистил, и ППД, и немецкое всё. В общем, до вечера был занят. Всё, что имею в хранилище, принял, почистил, снарядил, всё готово к применению, вот и стал с боевиком изучать катакомбы, искал своих. А не во все местные были проходы. Некоторое завалены. Я убирал завалы в хранилище, выходил и выкидывал. Расчистил, и другие подземные части крепости посещал. Забавно, немцы прислали шпионов к нам, на диверсантов те не тянули, трое, вроде грязные лица и форма, но вид сытый, и пахло мылом. Обоняние работало, сразу понял, кто это. Взял и допросил, так и есть, не ошибся. Это наши предатели, в плен попали и согласились служить немцам. Допросил и ликвидировал. Гаврилов вёл боевой журнал, я как очнулся, изучил его, продолжил вести, отметил об амнезии, сказались травмы и контузия, и дальше немало внёс туда информации. Допрос этих троих с их настоящими данными тоже. Что целую роту немцев уничтожил, подсыпав в еду снотворное. Собранные документы с роты в планшетке, доказательства. Когда стемнело, удалось собрать почти двести человек. Два десятка от голода так ослабели, что ходить не могли. Их покормили, по чуть-чуть, жаль ни одного медика не нашлось, но всё равно пришлось бойцов выделить на переноску. Никого оставлять я не желал.

Покидая катакомбы в одном месте, мы двинули колонной к выходу, там немцы сами расчистили и мост отремонтировали. Разведчик давно определил, куда идти, тем более с этой стороны у сорок пятой пехотной дивизии вермахта были тылы. На данный момент там было двенадцать повозок, используем их для перевозки ослабевших и раненых, также там было две германских армейских полевых кухни. И лошади паслись на лугу. Сейчас спали. А у нас в отряде, согласно спискам, трое коноводов и четверо ездовых. Не знаю, в чём разница между ними. Их в отдельную группу выделили под командованием Овечкина, я ему и поставил задачу: принять повозки кухни, запрячь. Это теперь имущество нашего полка, под его ответственностью будут. Да, тот списки составил, шестьдесят бойцов и три младших командира из моего полка. Остальные из других подразделений. Даже шесть пограничников было.

Шли поспешая, ночь короткая, вот так дошли до повозок, тут и палатки стояли, склады, я так понял, дрон боевой впереди незаметно шёл и на километр вокруг всех облучал «подавителем». Ему запрет стоял только нашу группу облучать. Где не доставал, там разведчик работал. Так что ездовые забегали, подводили лошадей, запрягали, делая это в темноте. Раненых и ослабевших уже уложили. Овечкин обе кухни принял, проверяя. Тут в палатке и припасы нашли, в четыре повозки их грузили, отбирая, что нужно. Ещё в одну я пулемёт максим убрал и три ящика с патронами. Сюда дополнительно припасов накидали. А повар нашёлся, тот до войны в госпитале работал, теперь на нём две этих кухни, он и командовал. Вообще интересная судьба у этого пожилого бойца, и в плену дважды побыть успел, и бежать. Топором трёх солдат зарубил. Славный воин. Другие бойцы были разделены мной на группы по десять красноармейцев, одного назначил командиром, разбежались, семь групп работало, их задача уничтожить личный состав тыловых подразделений и артиллеристов, они тут рядом стояли с пятью пушками, что те и делали охотно. С игольчатыми штыками от винтовок Мосина и трофейными штык-ножами в руках.

Минут сорок ушло на то, чтобы запрячь лошадей, часть палаток свернуть – и тюками на повозки, проверить раненых и ослабевших. Закончив с погрузкой, двинули прочь. Я шёл впереди, вёл колонну бойцов, замыкали повозки с кухнями. Последними, в дозоре, десять бойцов с замполитрука, тылы прикрывали. Так и уходили. Я надеялся до рассвета километров на пятнадцать хотя бы уйти, что с тем состоянием бойцов вряд ли осуществимо. Им нужно в себя прийти, так что вёл я их в конкретное место, в десяти километрах южнее, в сторону Украины. Там густые леса, лесные дороги есть, уйдём. Я уже присмотрел неплохое место с лесным озером, дней пять постоим, пока бойцы не окрепнут. К нашим я особо не торопился.